Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона

Ротенберг Дэвид

Внезапно вдовствующая императрица задергалась в кресле, словно марионетка на веревочках. Длинными ногтями она до крови расцарапала себе ладони. Ей хотелось закричать: «Достань мне Бивень! Если ты любишь меня, принеси мне его!» Однако Цыси сдержала эмоциональный порыв. Она ждала очень долго, подождет еще. Только не так долго. В Срединном царстве существовали и другие политические силы, которые рвались к власти и были готовы на все ради того, чтобы прибрать страну к рукам.

— Как мило с твоей стороны, что ты ставишь мои заботы и пожелания на первое место, — окончательно овладев собой, проговорила вдовствующая императрица. — Так докажи, что являешься добрым подданным Срединного царства, и принеси

мне Бивень Нарвала. — И она засмеялась сдавленным горловым смехом.

От внимания Ту не укрылось, что мужчины, находившиеся в зале, стали обмениваться возбужденными взглядами. Темная фигура за картиной продолжала кашлять и от усилий даже согнулась. Внезапно кашель прекратился, и прозвучали только два слова:

— Сейчас же!

Тот напор, с которым эти слова вырвались из немощного тела, не мог не поражать. К собственному удивлению, Ту испытал странное, ничем не объяснимое желание немедленно подчиниться. Однако он переборол странный импульс и сел. В зале воцарилось изумленное молчание. Чэсу Хой знаком велел своим людям отступить на несколько шагов. И вот тогда Ту все-таки положил ноги на стол. За картиной раздался пронзительный, визгливый крик, прозвучавший для Лоа Вэй Фэня сладкой музыкой.

— Я отправлюсь за Бивнем Нарвала не раньше, чем вы детально изложите свои обещания на бумаге и подпишете ее, — сказал он. И, чувствуя, что вооруженные мужчины готовятся наброситься на него, добавил: — На тот случай, если я не вернусь в Шанхай, мои люди получили приказ уничтожить Бивень.

Из-за картины послышался еще более громкий и злобный визг. В следующий момент Ту оказался сброшен на пол и повержен на колени. К его почкам были приставлены острия ножей, а к горлу — прижато лезвие кинжала, такое острое, что даже от легкого его прикосновения по шее бандита потекла струйка крови.

Ту старался дышать ровно и размеренно. Он не сопротивлялся, не двигался. Он ждал. Ему было известно, где находится Бивень, а ей — нет, ему этот Бивень был не нужен, а ей — до крайности. Поэтому, несмотря на незавидное положение, в котором Ту находился в настоящий момент, он не чувствовал себя бессильным. Он смотрел, как с раны на шее капает кровь, собирается в лужицу и растекается по швам между узорчатыми плитками пола. Он ждал, когда изменится мир.

И это случилось.

Через час он уже возвращался в Город-у-Излучины-Реки, а в кармане у него лежала грамота, выданная ему Старым Буддой, вдовствующей императрицей Китая. В ней говорилось: «Если ты доставишь мне Бивень Нарвала, принадлежавший Первому императору, я дозволяю тебе обустраивать жизнь в Шанхае по собственному усмотрению. Мои войска не станут вмешиваться. Они блокируют город по периметру на пространстве в сорок ли [14] и перекроют все входы и выходы из него. Все, что будет происходить внутри этого кольца — как в Старом городе, так и в Иностранном сеттльменте, — дело твое!»

14

Ли — единица площади, в Китае равная около 6 м ². (Прим. ред.)

* * *

Вскоре после того как бандит покинул зал для переговоров, вдовствующая императрица призвала к себе Чэсу Хоя, и теперь они медленно шли по аллее самого красивого из садов Запретного города.

Чэсу Хой уже написал старому Резчику записку, в которой предупреждал о надвигающейся беде, и отправил ее с одним из своих самых преданных слуг, предупредив того: «Не теряй времени. Речь идет об участи всего Китая. Передай это послание лично в руки Резчика, а потом

исчезни. — Он вручил гонцу мешочек с золотыми монетами и добавил: — И пусть потом тебя не сможет найти ни один человек из императорского двора. Даже я».

Главный евнух медленно повернулся к вдовствующей императрице.

— Ты одобряешь? — спросила она.

Чэсу Хой заложил руки за спину и принял классическую позу ученого.

— Ваше решение? — уточнил он.

— Разумеется, мое, чье же еще!

— Бандит Ту может захватить власть в Шанхае, и это сделает его еще более опасной фигурой.

— Может, и так, но его ненависть по отношению к фань куэй не знает границ. Он нападет на них, они станут сопротивляться. Возможно, если на этой земле существует справедливость, они нанесут друг другу смертельные раны, если же нет, в город войдут мои войска и закончат работу, начатую ушастым уродом.

Подобное утверждение показалось Чэсу Хою спорным, но возражать он не стал. Императрица покивала и положила ладонь на щеку главного евнуха.

— Ты понимаешь, для чего нам нужен этот Бивень?

Конечно, он понимал. Реликвия придаст ее власти законность, какую императрице не мог дать ни один другой предмет. Он провел бы прямую связующую линию между ней и Первым императором, помог бы обуздать волну антиманьчжурского гнева, вздымавшуюся в стране изо дня в день.

Евнух молча кивнул.

— Вот и хорошо, — проговорила императрица, а затем, наклонясь к своему спутнику, поцеловала его в рот. Ее губы были теплыми, упругими и влажными. — Вздохнув, она сказала: — Мне всегда хотелось сделать это.

На лице Чэсу Хоя не шевельнулся ни один мускул. Главный евнух понимал: никогда еще ему не грозила большая опасность, нежели сейчас. Одно неверное движение или слово — и ему не дожить даже до рассвета.

— Вот и хорошо, — улыбнулась вдовая властительница. Затем, легкомысленно взмахнув рукой, добавила: — Но если ты еще когда-нибудь приведешь ко мне этого урода, я велю отрезать остатки твоего мужского достоинства, зажарить их и скормить тебе в качестве последнего ужина в твоей жизни.

Глава тридцать вторая

ВОЕННЫЙ СОВЕТ

Еще до того, как гонец Чэсу Хоя успел добраться до Шанхая, Лоа Вэй Фэнь был приглашен на весьма необычную встречу. За все то время, пока он являлся начальником Красных Шестов у тонгов из «Праведной руки», ему ни разу не приходилось присутствовать на подобном собрании. Это был настоящий военный совет. Он неоднократно принимал участие в обсуждении готовящихся налетов и убийств, краж и грабежей, но тут было нечто совсем иное. Даже состав участников этого сборища отличался от прежних. Помимо обычного узкого круга приближенных бандита Ту на встрече присутствовали строитель, специалист по составлению карт, речной пират и странный молодой человек, который то и дело закатывал глаза вверх. На столе была расстелена огромная карта Иностранного сеттльмента и китайского Старого города, спускавшегося к воде.

— Это и есть Муравейник? — спросил Ту, ткнув пальцем в пунктирные линии на карте.

— Да, но точность этих обозначений весьма относительна. Муравейник постоянно изменяется.

— Почему?

— Некоторые тоннели проходят очень близко к реке, и поэтому нередко их стены размываются водой и происходят обрушения, — принялся объяснять строитель. — Тогда прорываются новые подземные коридоры. Меняются даже входы в Муравейник. Некоторые из них расположены в подвалах домов. После того как дом меняет хозяина, такой вход может стать недоступным. Расположение многих входов хранится в строжайшем секрете.