Шанна
Шрифт:
— И это все? — осторожно спросила Шанна. Горничная беспокойно взглянула на Питни и совсем нехотя ответила:
— Нет, еще кое-что.
Питни оказался более откровенным.
— Многие из нас слышали, как рабы согласились с тем, что если вы и подверглись там насилию, то только со стороны мистера Рюарка, но сказали, что не уверены в этом, так как он запер вас в комнате. — Питни задумчиво почесал свой мощный затылок и добавил:
— Но если у него не было намерения уложить вас в постель, то зачем ему было убивать человека?
— Может быть, мне действительно
Прошуршала юбка Эргюс, выходившей из комнаты вслед за Шанной.
— Пойду, приготовлю для вас ванну.
Убедившись в том, что Рюарк дышит спокойно, Шанна пошла к себе. Эргюс помогла Шанне раздеться, усадила ее в воду и принялась тереть ей спину. Вымыв ей голову, она вытерла и расчесала волосы Шанны.
— Сейчас придет ваш отец, — сообщила горничная, подавая молодой женщине ночную сорочку и пеньюар вместо тонкой рубашки и платья. — Он подумал, что вряд ли сэр Гэйлорд окажется приятной для вас компанией. Я принесу вам еду, и, таким образом, вы не останетесь без обеда. Для разговора с ним вам понадобятся силы.
Шанна с благодарностью посмотрела на горничную, та, пожав плечами, продолжала:
— Подумать только, до чего вы опустились — спать с простым рабом! Вы, получившая воспитание в лучших школах, за которой ухаживала целая куча джентльменов! Заметьте, я ничего не имею против мистера Рюарка. Он красив и хорошо сложен, ничего не скажешь. И все же…
Шанна что-то недовольно бормотала, затягивая пояс пеньюара на своей тонкой талии, но горничная либо не замечала этого, либо сознательно игнорировала ее недовольство и продолжала свое:
— Что он может вам дать, кроме ребенка каждый год, он, не располагающий даже благородным именем, которое мог бы передать своему потомству? Они будут Рюарки? — Эргюс презрительно поморщилась. — Он наверняка ирландец, а вам хорошо известно, что про этих людей нельзя сказать ничего хорошего. Если бы у вас было хоть немного здравого ума, вы нашли бы себе благородного шотландского помещика, имя которого было бы не менее достойно, чем имя вашего бедного покойного мужа.
Шанна раздраженно вздохнула.
— Ты не в состоянии понять того, что происходит между господином Рюарком и мной, Эргюс. Кроме того, я голодна как волк, а ты обещала принести мне обед. Или ты хочешь, чтобы я умерла, слушая твои проповеди?
Эргюс тут же принесла поднос с едой. Как только Шанна уселась за небольшой столик, чтобы поесть, в дверь тихо постучали, и вошел ее отец. Он выглядел несколько смущенным и после короткого приветствия прошелся по комнате, скрестив руки под фалдами своего сюртука. Остановившись около небольшой антикварной скульптуры, он издал возглас удивления, потом полистал томик стихов. Кончиком указательного пальца он приподнял крышку музыкальной шкатулки Рюарка, несколько секунд послушал игривую мелодию и осторожно закрыл шкатулку, словно боялся ее разбить.
— Гм! Ерунда!
Шанна хранила молчание, чувствуя, что на душе у него неспокойно. Она продолжала свою трапезу, правда, без особого аппетита, наблюдая за тем, как отец вышагивает по комнате.
— Несмотря на все пережитое, вы выглядите вовсе не плохо, дитя мое, — заметил, наконец, Траерн. — Я бы даже сказал, что вы еще похорошели, если бы это было возможно. Солнце пошло вам на пользу.
— Спасибо, папа.
Траерн окинул взглядом висевшую на спинке стула кожаную безрукавку, кинжал и пистолет. Взяв его в руки, он тщательно осмотрел оружие и вопросительно взглянул через плечо на Шанну, которая лишь пожала плечами.
— Он выполнил свое назначение.
Траерн встал перед столом, и Шанна отодвинула чашку. Сложив руки на коленях, она подняла глаза и встретила взгляд отца.
— Вы чувствуете себя хорошо?
— Да, отец, — отвечала Шанна. Внутренне она приготовилась к предстоящему допросу.
— Кто-нибудь из пиратов вас… тронул? — резко спросил он.
— Нет, отец. Вы же слышали, что господин Рюарк убил из-за меня человека. А если быть точнее, то убитых было двое. Я осталась в живых только благодаря умению обращаться с оружием и ловкости господина Рюарка. Не окажись он там, я не была бы сегодня здесь.
— А этот господин Рюарк… — Траерн не договорил, вовремя спохватившись, что слова, которые ему пришлось бы произнести, принесли бы его дочери боль.
Шанна внезапно поднялась на ноги. Не в силах смотреть ему в лицо, она подошла к балконной двери и приоткрыла ее, чтобы впустить свежего воздуха — ей стало душно.
— Господин Рюарк — в высшей степени порядочный человек. Он не причинил мне вреда, и я осталась такой же, какой была, когда меня похитили. — Шанна смотрела в лицо отцу с мягкой улыбкой на губах и вовсе не лукавила, ведь она ни одним словом не лгала. — Моя главная забота сейчас, папа, это его положение, которое, как мне кажется, должно быть улучшено.
Траерн долго и пристально смотрел на дочь, как бы взвешивая сказанное ею. Потом резко кивнул в подтверждение того, что принимает ее доводы.
— Хорошо. Очень хорошо.
Он направился к двери, но его остановил голос Шанны:
— Папа! — Траерн обернулся. — Я вас очень люблю, — проговорила она.
Траерн пробормотал пожелание спокойной ночи. В дверях он остановился и еще раз посмотрел на Шанну.
— Гм, он уже свое получил! Хорошо, что вы дома.
Шанну разбудил голос, назвавший ее по имени. Она замерла, думая, был ли он на самом деле или ей приснилось. Но голос прозвучал снова, на этот раз совершенно четко.
— Шанна! Шанна! Не уходите!
Этот одинокий голос звучал в ночи как вопль отчаяния, и у нее не осталось сомнений относительно того, кому он принадлежал Шанна соскочила с кровати, выбежала на балкон и вошла в комнату Рюарка. Он метался по кровати, стараясь разорвать невидимые путы, сломать воображаемые преграды. Лоб его был в поту, влажной была и рубашка. Чуть ли не смеясь от радости, Шанна вытерла ему лицо полотенцем. Кожа Рюарка была влажной и холодной. Жар прошел. В свете единственной свечи она видела его открытые, озадаченно смотревшие на нее глаза.