Шанна

Вудивисс Кэтлин

— Но если здесь не прошли испанцы…

— О! Эти идальго только пускали пыль в глаза. Траерн — это совсем другое дело, — перебил его Гаррипен, — и если кто и опасен, то это именно он.

Рюарк молчаливо согласился. Англичанин перегнулся через борт, вглядываясь в пару тяжелых повозок, которые тянули мулы по набережной. На первой было несколько бочонков с водой, все остальные — с ромом и пивом. Вторая была нагружена наполовину солониной и другими продуктами, остальной же груз составляли ящики с золотой и серебряной посудой и другими ценностями. Первым выгрузили небольшой черный сундук, в котором позвякивали золотые монеты. Его

заперли в капитанской каюте. Все остальное просто вывалили на палубу. Рюарк с удивлением обнаружил там большой сундук с мушкетами. Когда с выгрузкой было покончено, Гаррипен повернулся к Рюарку:

— А теперь, приятель, если ты не имеешь ничего против, мы отвалим от причала и снова поставим «Гончую» на якорь на рейде.

Рюарк промолчал.

— Я оставил двоих на борту для охраны груза. Как ты мог заметить, черный сундучок заперт на замок, а ключ находится у Мазера. Такова его обычная манера хранить свою долю. Кроме нас с тобой, это самый честный человек из всей банды.

Он долго смеялся собственной шутке. Наконец успокоившись, Гаррипен, подмигнув Рюарку, кивнул в сторону берега:

— Я вижу, тебя ждет твоя дама, мой мальчик.

Рюарку не оставалось ничего другого, как сойти на пристань, и Гаррипен тут же скомандовал отдать концы. «Гончая» медленно отошла на более глубокое место.

Солнце стало опускаться к горизонту. Шанна ждала Рюарка, по-прежнему отстраненная и исполненная достоинства. Избегая его взгляда, она расправила подогнутую юбку и, не надевая сандалий, пошла за ним по горячему песку. В общей зале своеобразной пиратской гостиницы Рюарк задержался, чтобы выпить кружку пива, а Шанна сразу поднялась в комнату, раскрыла окно и уселась на подоконнике.

Сгущавшиеся черные тучи и жара, становившаяся все более невыносимой, свидетельствовали о приближении грозы. Вздохнув, Шанна распустила косу и расправила локоны. Внизу, во дворе, какой-то мальчишка гонялся за поросенком. Его черные волосы блестели, как волосы Рюарка при свете свечей. Она следила взглядом за этой черной головой, пока мальчик не скрылся из виду, и по визгу поросенка поняла, что животное схвачено. Шанна улыбнулась, вспоминая о том, что Рюарк не раз говорил об их будущих детях.

— Но он же не любит меня! — воскликнула она и, швырнув в угол сандалии, стала расшнуровывать корсаж.

«Величественная Шанна! Царственная Шанна! Нелюбимая Шанна!». Щеки ее обожгли слезы. Она сбросила юбку и сорвала с себя рубашку. Бросив в приготовленную Гэтлье ванну соли, она смотрела, как, подобно звездам на рассвете, растворялись в воде и исчезали мелкие кристаллики.

— Какой вы странный человек, господин Рюарк, — вслух размышляла она. — Претендуете на то, чтобы быть моим любовником, но обращаетесь со мной, как с маленькой девочкой. И уж вовсе не в ваших интересах твердить, что я худшая из худших жен.

Она внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале. Ее овальное лицо тронул слабый загар. Сине-зеленые глаза, окаймленные черными ресницами, лишь сильнее блестели на его фоне. Шанна знала, что глаза были ее самым главным козырем, и никогда не упускала возможности им воспользоваться. В прядях ее волос играли лучи солнца. В общем, ей нравилось, как она выглядела. Груди ее были высокими и твердыми, талия — тонкой, хотя худой Шанну назвать было нельзя. Длинные, стройные ноги успешно довершали общую картину. Шанна улыбнулась. В зеркале сверкнули ровные, ослепительно белые зубы.

«Ну

что ж, мой капитан-пират, если по моей вине вам грозит виселица, то я могу добиться для вас и отцовского прощения. И вам лучше вернуть меня ему в неприкосновенности. Только в этом случае, мой любимый, мы будем квиты».

Было уже поздно, когда в комнату вошел Рюарк. Шанна снова натянула вчерашний занавес и занялась своим туалетом. Она слышала, как Рюарк рылся в сундуках, потом в комнате воцарилась полная тишина. Приподняв импровизированную перегородку, она увидела его за столом. Перед ним лежал большой лист пергамента, на котором он делал какие-то пометки пером. Опустив занавеску, она на минуту задумалась, закусив губу, а потом решительно подошла к шкафу и достала оттуда красное шелковое платье со смелым декольте, явно принадлежавшее когда-то испанке. Корсаж платья был длинным и плотно облегал тело. Разноцветные воланы юбки делали ее пышной, а глубокий вырез спереди и сзади открывал соблазнительную шею.

В этом облачении Шанна отодвинула занавеску и, покачивая бедрами, в сиянии небрежно распущенных по плечам волос, подошла к Рюарку. Он подумал, что она готовит новую атаку на него. Ему стоило усилия не показать виду, что ее уловка возымела успех, и он снова погрузился в свою работу.

Шанна прошлась по комнате, тщетно пытаясь обратить на себя внимание Рюарка. Увы, он ее не замечал.

В дверь осторожно постучали. Гэтлье неуверенным тоном попросил разрешения войти. Шанна открыла дверь, впустив его с огромным подносом фруктов, жареной дичи, хлеба и овощей, и среди всего этого возвышалась бутылка бургундского.

— О, Гэтлье! — воскликнула Шанна. — Вам цены нет!

— Это все приготовила Дора, — робко заметил тот.

Увидев, как Рюарк отодвигает бумаги, чтобы освободить место, он поспешил поставить поднос на стол и с поклоном удалился.

Шанна села напротив Рюарка и принялась за еду, пока он откупоривал бутылку и наполнял стаканы.

— Чем вы тут занимаетесь? — спросила она, когда он снова разложил карту и принялся изучать ее, не отрываясь от еды.

— Пытаюсь обнаружить хоть какой-то намек на канал, прорытый через болото, — отвечал Рюарк, не поднимая головы.

Трапеза продолжалась, не доставляя ни одному из них особого удовольствия, Рюарк отпивал вино и словно нехотя брал кое-что из еды, ни разу не взглянув на Шанну. Кончилось тем, что он просто отодвинул тарелку. Его стоицизм стоил ему потери аппетита. Шанна с куском дыни подошла к окну. Ее настроению как нельзя более соответствовал внезапно раздавшийся вдали раскат грома. Она распахнула створки окна и в страхе отпрянула при виде сверкнувшей молнии. По песку застучали первые капли дождя. Рюарк поднял глаза и увидел профиль Шанны. В густых сумерках она выглядела как золотая статуя в красном. Ниспадавшие до талии волосы окутывали ее, как золотистое облако. Платье плотно облегало грудь. Пока он смотрел на Шанну, небо прорезала очередная молния, превратившая на мгновение золото этой статуи в нежную слоновую кость. Потом, когда от сгустившихся туч в комнате стало почти темно, перед Рюарком оказалась новая Шанна, словно изваянная из бронзы. Еле освещенное печальной улыбкой лицо ее было задумчивым. «Боже мой, — подумал Рюарк, — да осознает ли она свою красоту? Понимает ли, что терзает меня? Может быть, просто старается спровоцировать меня на насилие, чтобы найти оправдание своей ненависти?»