Шанс для влюбленных (Шанс Гидеона)
Шрифт:
— Мужчины?
— Да.
— Все ваши работодатели были мужчинами?
— Да.
Ким видела, что Нерисса вдруг повеселела, ее лицо приобрело знающее выражение.
— Думаю, все они пытались ухаживать за вами, и поэтому вы уходили? Вы так красивы, что обречены вызывать интерес. Но, надеюсь, доктор Малтрэверс не из тех, кто пытался обольстить хорошенькую секретаршу? — язвительно осведомилась Нерисса.
— Нет, разумеется, нет! — Лицо Ким вспыхнуло. — Конечно нет! — повторила она. — Собственно говоря, думаю, он… он женился вскоре после того, как я ушла от него.
— Неужели?
— По крайней мере, он был помолвлен.
—
Ким закусила губу:
— Н-нет.
Нерисса, одетая в красивый шерстяной свитер и прекрасно сидящие на ней брюки, затушила сигарету в пепельнице и направилась к двери.
— Что ж, можете не бояться, что Гидеон будет соблазнять вас, — коротко заметила она. — Мой брат не позволяет себе вульгарных слабостей. Он серьезен и, подозреваю, не эмоционален, и если он и женится, то только по той причине, что ему потребуется жена, чтобы родить ему детей и присматривать за домом. И ни по какой другой причине, если за все эти годы я хоть сколько-нибудь его узнала!
Глава 11
Доктор Малтрэверс приехал в Мертон-Холл около часа ночи. «Роллс-ройс» доставил его к подножию лестницы, ведущей к парадной двери, как раз когда часы в холле отбивали первый час после полуночи. Пиблс, ожидавший звука подъезжающей машины, тут же открыл дверь, и кардиолога встретил доктор Дэвенпорт, рядом стояли Гидеон и Чарльз, ожидая, пока их представят.
Вечер показался Ким очень долгим. Нерисса настоятельно попросила ее не ложиться спать, да и в любом случае Ким не собиралась ложиться, пока оставалась возможность, что приедет врач и кто-нибудь сможет передать ей его мнение по поводу состояния миссис Фабер.
Нерисса с самого ужина была как на иголках. Она переоделась в облегающее темное вечернее платье и выглядела очень элегантно, но, казалось, не могла просидеть на месте больше нескольких минут. Она ходила взад-вперед по библиотеке, Чарльз играл сам с собой в шахматы и полностью сосредоточился на сложных ходах, Гидеон не отрывался от книги, которую выбрал на одной из полок библиотеки. Ким торопливо вязала, словно ее жизнь зависела от того, довяжет ли она свитер к следующему утру. Наверху Траунсер сидела в коридоре у комнаты хозяйки с таким унылым видом, что даже Пиблсу, который пришел в комнату спросить, не нужно ли там чего-нибудь, стало ее жалко. Сиделка чуть не падала, натыкаясь на нее каждый раз, когда выходила в коридор, и доктор Дэвенпорт жаждал, чтобы Траунсер ушла в гостиную к экономке или куда-нибудь еще.
В перерывах между ожиданием у этой тихой комнаты Пиблс носил подносы с кофе в библиотеку. Нерисса буквально набросилась на кофейник и наливала себе чашку за чашкой, Чарльз потребовал чего-нибудь покрепче, а Гидеон вообще ничего не пил. Часы в холле пробили без четверти двенадцать. Ким, отложив ненадолго вязанье, заметила, что Гидеон держал книгу вверх ногами.
Но Чарльз полностью погрузился в свои шахматы и даже удовлетворенно пробормотал что-то, когда его черному коню наконец удалось съесть белого короля.
Когда на подъездной аллее послышался шум машины, Гидеон тут же вскочил, и Чарльз последовал за ним в холл. Нерисса осталась в библиотеке с Ким.
— Ну вот и началось, — сказала Нерисса, ее нервы были напряжены до предела. — Теперь мы скоро узнаем худшее… или лучшее, на что можно надеяться!
Ким была бы рада ускользнуть в этот момент, но знала, что не может так поступить. Но тут Нерисса попросила посмотреть, готова ли комната для доктора Малтрэверса, и Ким с радостью откликнулась на просьбу. Она украдкой поднялась по черной лестнице и прошла в комнату для гостей на втором этаже. Комната выглядела очень уютно — приветливо мерцал электрический камин, кровать была застелена свежими простынями. Ким направилась к главной лестнице обходным путем. Но, к несчастью для нее, — поскольку ее целью было по мере возможности избежать встречи с доктором Mалтрэверсом, — все только что вышли из комнаты миссис Фабер и стояли у лестницы. Пройти мимо незамеченной было невозможно, чему поспособствовал и доктор Малтрэверс, который тут же узнал ее.
— Мисс Ловатт! — в изумлении вскричал он. — Ким! Что ты тут делаешь?
Ким остановилась в шаге от него, и было видно, что она не знает, как ответить ему. Когда она видела его в последний раз, она готова была отдать все на свете за то, чтобы узнать наверняка, что когда-нибудь снова встретит его; но теперь единственное, что имело для нее значение, — это неудобства, которые причинит ей случайная встреча. Ральф Малтрэверс выглядел так же изысканно, как всегда, был таким же уверенным в себе, серьезным, всемогущим; и все же при виде его ей хотелось только одного — убежать.
Заговорил, слегка нахмурившись, Гидеон:
— Вы знаете мисс Ловатт, доктор? Она работает секретаршей у моей матери.
— О, неужели? — Доктор протянул Ким руку, но прикосновение его пальцев не произвело на нее никакого впечатления. — Ты всегда была замечательной секретаршей, Ким. Мне не стыдно признаться, что мне тебя ужасно не хватало, когда ты бросила меня на произвол судьбы.
— Я не бросала вас на произвол судьбы…
Он улыбнулся и поднял руку. Это была улыбка, которая согревала сердца сестер-хозяек, успокаивала пациентов. Эта улыбка заставляла трепетать даже самых суровых медсестер, когда он появлялся на пороге их палат. И эта самая улыбка чуть было не свела с ума девятнадцатилетнюю девушку. Но теперь, увидев ее по прошествии трех лет, Ким не совсем понимала, почему когда-то от этой улыбки у нее кружилась голова и подгибались колени.
— Разумеется, ты не бросала меня на произвол судьбы! Но когда ты ушла, у меня было именно такое чувство!
— Как миссис Фабер? — спросила Ким с ноткой облегчения в голосе, потому что поняла, что он потерял свою власть над ней.
— Гораздо лучше, чем я ожидал, — признал кардиолог. — У нее великолепная сопротивляемость, и при условии, что она будет соблюдать покой, и правильном лечении, думаю, она очень быстро поправится.
Ким совершенно искренне ответила:
— О, я так рада! — Она повернулась к Гидеону Фаберу: — Я даже выразить не могу, как я рада, — честно сказала она.
По коридору к ним быстро подошла сиделка и отвела обоих докторов в сторону посоветоваться. Гидеон Фабер направился к лестнице, Чарльз и Ким последовали за ним. Чарльз Фабер бросил косой взгляд на Ким, улыбаясь так, что она смутилась.
— Как тесен этот мир! — заметил он. — У моей матери сегодня вечером был сердечный приступ, посылают за парнишкой из Лондона, а вы, судя по всему, когда-то на него работали! Честное слово, мне это кажется очень странным. Как говорится, счастливое совпадение.