Шанс (Коммуналка)
Шрифт:
– Посмотри на дату. 1902 год. Марте исполнилось двенадцать, Маргарите было пятнадцать. Что могло случиться с девочкой, что ее так срочно куда-то отправили? И еще прочти вот здесь, – Ляля перевернула страницу.
– «…Так стало скучно, мы даже не ходим в гости к Фалькам! Ян еще не вернулся из лицея, а Марго так и нет. И маман сегодня на меня накричала, стоило только спросить про Марго. Не понимаю, почему она так злится, я не сделала ничего дурного…»
– Последнее упоминание о сестре Яна в дневниках Марты и вовсе странное.
«… Завтра я выхожу замуж
– Так все ясно! Девочка заболела, ее увезли лечиться, скорее всего, за границу. Я понимаю, тебе очень хочется найти здесь что-то необычное, Галя. Так придумай! Не исторический же роман пишешь! А что за второе «белое» пятно?
– Почему уехал Ян? Бросив крошечную дочь и жену?
– Но, это уже совсем не вопрос. Почему бежали в семнадцатом? Надеялись, что ненадолго. Что, вернутся. Поэтому, и жену оставил. Куда ей с ребенком?
– Ну, допустим. Но, тот же Карташов не теряет надежды найти его следы. Известно, что у Фальков в Германии были родственники, родной брат Людвига Фалька, того, первого, кто обосновался в Самаре, поддерживал с ними отношения. Карташов считает, что именно к потомкам этого брата и направился Ян. Так что, ниточка есть. И, будь уверен, Карташов что-нибудь, да раскопает! – Галина торжествующе посмотрела на мужа.
– Ладно. Книга книгой. А что это вы все переглядываетесь, а? Что еще надумали? Ляля?
– Ты же не веришь, Беркутов, в предсказания! – Галина усмехнулась.
– Ляля, скажи, – Беркутов ничего не ответил жене на ее насмешку.
– Я уверена, что с квартирой Эмилии Фальк будут сложности. Я бы даже сказала, неприятности. Не знаю, какие, но это коснется тебя, Егор.
Глава 33
– Я даже не знаю, с чего начать, – Алевтина почему-то не смотрела на него, и Виктора это очень беспокоило. И это чувство – беспокойство, часто беспричинное, было ему внове. Он всегда был уверен в себе и в том, что делает, считая себя трезвенником. Люди, что-то себе там мнящие, раздражали его, он смотрел на них, как на досадную помеху в этом таком простом и просчитываемом мире. Не хочешь получить удар – не подставляйся, не отклоняйся в сторону – и не собьешься с пути, не греши – и молиться не придется. Майор Виктор Маринин был уверен, что человек сам делает свою судьбу. До тех пор, пока судьба сама не «сделала» его. Теперь он жил с оглядкой. Еще немного, думал про себя Маринин, и он научится плевать через левое плечо, чтоб не сглазить.
– Аля, начни с первого сна. Это было в тот день, когда я тебя нашел лежащей на полу? Или раньше были сны?
– Были. Но, я просто помнила их наутро. Ничего особенного. Даже было ощущение радости или даже блаженства. Я не была в этих снах одна, рядом находился кто-то очень родной, словно моя вторая половинка.
– Мужчина?
– Не знаю…, – Аля закрыла глаза и задумалась, – Мне кажется, я не была взрослой. Скорее, ребенком.
– Это может быть воспоминания из детства. Твоего детства. Оно у тебя было счастливым?
– Можно сказать, что
– А мама?
– О! Мама была настоящей женой офицера. Всегда ждала, ни в чем не перечила.
– Твой отчим был военным?
– Нет, он служил в УВД. Под началом моего будущего тестя полковника Бурова. Поэтому и мужа мне подобрал отчим. И стала я Буровой, – Аля вздохнула.
– А твой настоящий отец?
– А не было его. Мама даже не пыталась врать «про героя-летчика». Сказала, что это был случайный в ее жизни человек. Еще тогда, когда она жила в селе Заречном. Забеременев, она сбежала в город.
– И ни сестры, ни брата у тебя нет.
– Нет, Витя.
– Твоих родителей уже нет в живых?
– Знаешь, почему я так долго жила с Буровым? Наши родители вместе ехали в машине в отпуск на море и разбились. Выжил только отец Сергея. Его успели довести до больницы, он умер там. А перед смертью взял с нас обещание, что мы будем вместе. Собственно, когда он об этом просил, то смотрел только на меня, словно догадывался, что я уже тогда хотела уйти от его сына. Он словно умолял меня, я никогда не видела у него такой тоски в глазах. И я обещала.
– Да…так ты думаешь, что во сне тебе приснился кто-то чужой?
– Более того, я была не я, Аля. Это была другая девочка, но во мне. И позже я в этом убедилась.
– Как?
– В тот день, когда ты меня нашел без сознания, мне приснился совсем другой сон. Как будто все изменилось. Я что-то искала, металась по комнате. Обессилив, упала. И оказалось, что я упала и наяву.
– А то, что искала, нашла?
– Нет. Но я думаю, это был ключ от двери. В следующих снах я подходила к двери и дергала, дергала ее за ручку. А она не открывалась. И ключ я так и не нашла.
– А тот, кто был с тобой рядом в первых снах?
– Его больше не было. Мне кажется, что это и было причиной моего беспокойства. Его отсутствие. К нему я хотела вырваться. Знаешь, последние сны очень яркие. Даже, – Аля потерла пальцами, словно что-то щупая, – На уровне осязаний. Я помню на ощупь ткань штор. Не этих. Те были тяжелыми, парчовыми. И ковер под ногами. Ворс мягкий и теплый. И ветерок из щели окна…
– Аля, почему ты от меня скрывала про эти сны?
– И что я могла тебе рассказать? Что меня мучают кошмары? Что я – не я по ночам? Брожу по собственной комнате, воображаю себя кем-то и под конец теряю сознание? Тебе не кажется, что дело пахнет клиникой?
– Глупости. Это всего лишь сны.
– Нет, Витя, это что-то другое. Конечно, в привидений можно и не верить…А что, если эта девочка жила здесь, в этой комнате когда-то? Та обстановка, что я вижу, явно старинная. И мебель и портьеры. И печка, не смейся, действующая! Я слышала треск дров в ней! Кирпичи, из которых она выложена были теплыми! А на столе в подсвечнике горела свечка! Что ты на это скажешь?
– Давай рассуждать логически. Мистику отбрасываем…
– Я бы не стала, – спокойно сказала Аля.