Шанс на материнство
Шрифт:
Из ванной я выплыла вообще другой женщиной. Приняв душ, почистив зубы и причесавшись, я почувствовала себя готовой на постельные подвиги. Переступала порог, сшибая с ног грацией пантеры, но Емельяна в комнате уже не было…
А что это тогда вообще было-то? Уже начала понемногу верить, что мачо мне просто приснился, когда через открытое окно донеслись мужские голоса и смех. Подбежала посмотреть и застала интересную картину: Емельян стоял во дворе у машины Бориса и о чём-то с ним по-дружески разговаривал.
Точно! Работник Романа Владимировича должен был сегодня привезти
Ух! У него такая походка! И осанка. И мышцы надулись под тяжестью сумок. М-м-м. Да какая разница кто и что подумает? Да и скажет?
Стыдливость как рукой сняло. Побежала вниз помогать своему мачо разбирать сумки и готовить завтрак.
Остановившись в дверном проёме, я с удовольствием полюбовалась на широкую мужскую спину. Мачо меня опередил.
– Прости, если напугал.
Емельян оставил сумки на столе, обернулся и шагнул ко мне, чтобы поздороваться как следует. Глубоким поцелуем.
– Это был приятный испуг, и я уже давно о нём забыла, – голос после жаркого приветствия слушался плохо, и я погладила мачо по щетине, чтобы убедить в своей искренности, – позавтракаешь со мной?
– Нет. Потому что дома мы завтракать не будем. Мы едем в прибрежное кафе, а потом кататься на яхте.
– У тебя есть яхта? – удивилась я.
– У друга. Собирайся и возьми что-то на голову. В море солнце ещё опаснее, чем на берегу.
Не скрою, на языке вертелись всякие вопросы, но что за собой повлечёт моё любопытство? Наверняка последуют встречные вопросы. Ведь за откровенность принято платить откровенностью. А хочу ли я с Емельяном откровенничать? Точно нет.
Обменяться номерами телефонов, показать паспорт, выложить историю своей жизни – это совсем другой уровень. Он предполагает завязку серьёзных отношений, которые между нами невозможны. Так зачем портить сказку лишней болтовней? К тому же вот этот его властный тон, диктаторские замашки и друг с яхтой намекают на то, что Емельян не просто наёмный работник. И это только откидывает нас друг от друга ещё дальше, делая даже мечты об испанском красавчике глупыми. Этот знойный молодой мужчина – моё лекарство. И всё. Оно уже начало оказывать свое благотворное влияние на израненное сердце. Значит, нужно его принимать, пока есть возможность, но главное – не получить передозировку и побочку в виде влюблённости. Поэтому сколько бы нам ни осталось времени вместе, стоит себе об этом неустанно повторять и не лезть в дебри его души с лишними вопросами.
Хотя кто мне запретит вспоминать зимними вечерами этот отдых и фантазировать?
– Пусти, пойду одеваться. Очень хочется кофе, – я заёрзала в обвивших мою талию руках.
Емельян выпустил меня из объятий и, развернув к выходу из кухни,
В этот раз я подошла к свиданию ответственно: первым делом сложила в сумку презервативы. Сначала все три пачки, но потом подумала и две выложила. Всё же надо быть реалисткой. Защитный крем, расчёска, гель для душа, полотенце и кремы перекочевали в пляжный баул. А шляпу с широкими полями и солнечные очки я надела сразу.
– Ты похожа на мечту, Катерина, – сделал комплимент мачо, когда я спустилась, – сегодня в кафе я буду наслаждаться завистливыми взглядами остальных мужчин.
Хм-м. Продолжай, продолжай! Не останавливайся! Я довольно улыбнулась.
– А я – женщин, – вернула похвалу и без всяких феминистических возражений отдала Емельяну сумку, за которой он протянул руку.
Край яркой коробочки с резинками призывно выглядывал из-под полотенца. Надеюсь, мачо намёк поймёт, и я получу сегодня не только морскую прогулку.
В марину – бухту, оборудованную для стоянки яхт – мы отправились на машине. К сожалению, я в них совсем не разбираюсь, но, кажется, она была дорогой. Во всяком случае, внутри выглядела дорого – шикарные просторные сиденья, приборная панель в огнях, навигация. Это дало ещё один повод думать, что Емельян не бедствует.
По дороге мачо принял и сделал сам несколько звонков. С кем-то говорил на испанском, с кем-то на французском – я старалась не прислушиваться к голосам, раздававшимся из динамика, а ответов Емельяна не понимала. Сейчас мне казалось, моё незнание языков – благо. Меньше знаешь – крепче спишь.
Добрались до места минут за тридцать, а завтракали в тенистом уютном летнем кафе, как настоящие испанцы – они предпочитают в это время суток кофе и выпечку. Потрясающее печенье чуррос из заварного теста с корицей, кексы «Магдалена» и воздушные булочки на свином сале невозможно было не попробовать. Оставалась надежда, что все эти калории я при помощи Емельяна вскоре сожгу. Тем более он предложил остаться на яхте с ночёвкой, и я согласилась.
А потом были наши волшебные день и ночь на яхте – небольшой, но с каютой и кроватью. Всё же надо было брать две упаковки. Но суть не в этом. За чередой удовольствий, вкусных блюд из морепродуктов, купанием в открытом море с маской и без, смехом… я поймала себя на мысли, что пора валить! Ещё парочка таких дней, и я уеду отсюда в слезах и в ещё большей депрессии, чем приехала. Поэтому, когда случайно выяснилось, что Емельян ошибается в сроках моего отъезда, я не стала его поправлять.
– Мне сейчас нужно отлучиться по делам, но к вечеру я вернусь, и устроим пикник у бассейна, – сказал он утром следующего дня, когда мы уже катили обратно к виллам, – а завтра поедем в горы.
Это было после его очередного разговора с кем-то по телефону, которому я усиленно не придавала значения.
– Прекрасно, а я, пока тебя не будет, займусь сборами, – бодро поддержала я его идею и только хотела добавить «чемодана», но осеклась, поняв, о чём он говорит, и что завтра меня здесь уже не будет.