Шанс на счастье
Шрифт:
— Всё хорошо. — девушка растягивает губы в улыбке, но получается совершенно неправдоподобно. — Покажешь куда идти?
— Д-да… Пойдём. — пропускаю её вперёд, а сам гоняю мысли о том, каким образом попытаюсь разговорить эту молчунью.
Много времени Марине не понадобилось, я успел только оплатить свой наикрепчайший кофе и её горячий шоколад, как почувствовал её присутствие рядом и не ошибся.
— Купишь мне этот блокнот и ручку? — протягивает мне розовое пушистое «нечто» и ручку с каким-то помпоном. — Я деньги в машине забыла…
—
— Спасибо! — чуть ли не визжит от радости моя красотка.
Как мало ей для счастья нужно! Я же рад уже от того, что настроение у малышки поднялось, сейчас ещё горячим шоколадом закрепим её шаткое душевное состояние и можно будет поговорить.
— А писать ты там что будешь? — спрашиваю кивая на блокнот, когда мы подходим к машине.
— Это секрет! — ухмыляется лиса и прижимает подарок к груди.
Счастливая такая! Глазюки блестят, улыбка до ушей, аж сердце защемило от одного её вида — красивая аж жуть! Люблю видеть Марину именно такой — радостной и беззаботной.
А не такой, какой она была с ним…
Глава 10
Марина
Было бы сейчас светло, я бы первым делом разместилась на заднем сидении, скинула бы кроссовки, подогнула бы ноги под себя и начала строчить собственные мемуары в обалденно красивом блокноте.
А пока остаётся только прижимать свой трофей к груди и следить за тем, как точка нашего местоположения в навигаторе неуклонно движется к месту назначения.
— Долго ещё? — спрашиваю, когда время переваливает за полночь.
— Пару часов до Липецка и около часа до посёлка. — Никита окинул меня сочувствующим взглядом и спросил: — Устала? Как себя чувствуешь? Не тошнит больше?
— Не тошнит… — глухо откликаюсь я.
— Тогда поспи немного, я разбужу когда будем на месте.
Знаю, что он и правда беспокоится, что нет какого-то скрытого смысла в словах, но у меня мурашки по спине табуном побежали, когда Бахчев спросил про тошноту. Чувство такое, что поймали на горячем. У меня аж щёки жаром запылали.
Так же стыдно мне было только один единственный раз — в школе. Как сейчас помню: первый класс, меня ужасно бесила одна девочка, в чём была причина не знаю, может сказала она мне что-то не то или вела себя по отношению ко мне как-то заносчиво как умеют дети, пытаясь занять своё место в коллективе. В общем причину не помню, да и не важна она, а вот то, что сделала я, в памяти отпечаталось как очень гадкий поступок, за который и сейчас стыдно.
Триггернуло… Тогда я тоже до последнего скрывала правду о том, что это я разрисовала дневник той девочки. Было жутко страшно признаваться, ведь все прекрасно знали крутой нрав нашей учительницы — та бы по головке точно не погладила. А мой папа? Если бы он узнал! Никакая Елизавета Петровна с ним и рядом не стояла по части наказаний — фантазии у отца хоть отбавляй. Поэтому я молчала.
Спустя некоторое время
Нет ничего хуже, чем не иметь силы воли побороть собственный страх — это настолько саморазрушительно, что я дала себе слово больше никогда и ничего подобного не допускать.
И вот теперь снова трушу!
Но понятно, когда боится ребёнок, который и не обязан собственно уметь бороться со страхом, ведь смелость не всем «отсыпают» одинаково, некоторым приходится учиться пробивать дорогу через собственные страхи.
А что делать, когда так ведёт себя достаточно взрослая женщина, тем более, будущая мать?
Видимо эти мысли всколыхнули что-то, потому что тошнота к горлу подступила так неожиданно, что я смогла только взмахом руки привлечь внимание Никиты, но и этого короткого движения хватило, чтобы Ник аккуратно притормозив, остановился у обочины.
Я не стала ждать, пока он по-джентельменски откроет мне дверь и поможет выйти из машины, справилась сама — пулей выскочила и тут же весь свой ужин отправила в сугроб. Стало легче, особенно, после глотка воды — Никита протянул поллитровую бутылочку минеральной. Я прополоскала рот, а затем сделала пару аккуратных глотков, прислушиваясь к себе в ожидании очередной волны недомогания. Которого к счастью не случилось.
— Утром отвезу тебя к доктору, сдадим анализы… — начал было Никита, но я тут же остановила его, понимая, что прекрасно знаю причину своего состояния, тем более, что обычно превосходно переношу поездки на дальние расстояния.
— Не надо… — хрипло воспротивилась я, но откашлявшись смягчила тон. — Укачало просто, да и нервы… Сам понимаешь…
Никита с сомнением несколько секунд буравил меня взглядом насколько это позволял мигающий рыжий свет аварийных фонарей, но я не стала дожидаться пока он снова что-то скажет и отправилась обратно в машину.
— Хорошо, если ты считаешь, что к врачу не нужно — будь по-твоему. — сказал Бахчев усаживаясь в водительское кресло и натягивая ремень до короткого щелчка. — Но, если вдруг передумаешь — сразу поедем, тем более, что у моей тётки свой медицинский центр в городе.
Ого! Вот это новости! А я-то думала, что мы будем совершенно оторваны от цивилизации.
Не знаю, почему именно сейчас, может прочитала что-то во взгляде Бахчева и поняла, что вот он — тот самый момент, но я решилась сказать правду и будь, что будет!
— Никит, я всё же должна сказать тебе кое-что, что, возможно тебе не понравится и ты не захочешь мне помогать… — я замялась, но переведя дух, продолжила понимая, что либо сейчас я всё говорю, либо буду опять мяться и рефлексировать, забрасывая себя нелицеприятными эпитетами. — Но сказать я должна, иначе это нечестно.