Шанс на жизнь. Нечего терять
Шрифт:
— Заканчивайте свои кляузы на генерала. Вы хотите присутствовать на допросе или будете ждать, когда мы сами выпотрошим пленного и передадим его вам?
Дайсон, сразу заткнулся, секунду подумал и произнес в рацию:
— Кажется ситуация разрешилась, я иду на допрос пленника. Конец связи. А вы сержант, приняли правильное решение.
— Заканчивайте, мне не нужны ваши похвалы, просто я решил поступить рационально. Зачем нам сейчас вражда между ведомствами?
— Согласен, так куда мы идем?
— Идем на пятый ярус, коридор блока «С».
Шли молча, и когда нашли бойлерную там уже всё было готово для допроса. Это была классическая комната с зеркалом на стене. Которое, кстати, было зеркальным стеклом в соседнее помещение. Чтобы удобней вести наблюдение ни чем не выдавая, свое присутствие. Джексон направил в ту комнату агента. Сказав, что это, чтобы не раздражать допрашиваемого. Там уже находился человек с ноутбуком и программой для полиграфа. Сам Джексон с медиком и переводчиком прошел в комнату для допросов.
Пленник был плох, видно держался на последних каплях адреналина, и сержант приказал медику осмотреть пленного. И вот тут случился сюрприз. Лейтенант медицинской службы попытался снять с пленного обмотки, чтобы открыть его лицо и руки. Но тот как бешеный сопротивлялся и орал что-то на французском. Переводчик стоял и смотрел на пленного с недоумением. А Джексон машинально спросил:
— Что он кричит?
— Кричит, чтобы не трогали повязки, что они защищают его кожу, и если их снимут, то снимут вместе с его кожей. Ни чего не понимаю.
Кажется я понимаю, — вмешался доктор, — у него сейчас ломка, и поэтому ему очень больно и если мы будем снимать эти повязки он потеряет сознание. Его тело в радиоактивных ожогах, вот поэтому он и кричит, повязки присохли к кровоточащим местам, и отдирать их сейчас, это действительно, снимать с него кожу живьем.
— И что вы предлагаете доктор?
— Воспользоваться этим.
— Как? — Не понял сержант.
— Мы легко его сможем заставить отвечать на вопросы, пригрозив, если он этого не сделает, то будем развязывать его обмотки на живую.
— Хорошо, давайте попробуем. Спросите его, кто он и чьи вооруженные силы представляет.
Переводчик обратился к пленнику, выслушал, что тот ответил и сказал:
— Он из национальной гвардии Бельгии, капрал Мишель Жаре Пикар. Пятый батальон, взвод разведки.
— Отлично, спросите, почему они напали на наш бункер?
На этот раз, бельгиец разглагольствовал куда дольше, и отчаянно жестикулировал.
— Ну что он говорит, — нетерпеливо спрашивал Джексон, на что переводчик отвечал:
— Не спешите сержант, дайте высказаться человеку. Я вам всё переведу.
И когда тирада закончилась, переводчик сказал:
— Они давно вели наблюдение за этим бункером, так как знали о его существовании. А когда заметили, что наши силы покидают убежище, и увозят людей на восток, то подумал, что бункер лучшее убежище и решили его занять. Дело в том, что структура армии Бельгии другая, отличная от нас. Регулярных войск очень мало, в основном все силы состоят из нац. гвардии. Военнообязанные, имеют у себя дома всю комплектацию формы и оружия, раз в месяц ездят на сборы со своим снаряжением. А когда начались первые боевые действия с применение ядерного оружия, их подняли по тревоге. В общем, они собрали свои шмотки и прибыли на сборный пункт. Вот тут и упали первые ракеты на Европу. Короче, они как могли, организованно нашли укрытие, надели средства защиты и начали спроваживать граждан в бомбоубежища. Работы было много, поток гражданских не кончался. Потом удар пришелся и по Бельгии, и им самим пришлось укрыться в одном из таких убежищ. Брюссель был в огне наружу не выйти, радиация зашкаливала. Не хватало воды и пищи, люди гибли от обезвоживания и голода. Им пришлось делать вылазки на поверхность, чтобы сделать запасы медикаментов, воды и пищи. Но город был сильно разрушен, и мародерничали те, кто оставался на поверхности и загибался от радиации. Им терять было не чего, они знали что умирают, и поэтому отчаянно дрались за любой лакомый кусок и за любую мелочь. Вот так они и существовали пол года, вылазки на поверхность не прошли даром, в конце концов они все получили облучение. Но им везло, нашли старый погреб с красным вином. Двенадцать полуторатонных бочек красного вина. Это их и спасало некоторое время. Ведь красное вино выводит из крови радиоактивные элементы. Но пища, воздух и вода, что они употребляли, всё равно были отравлены. Итог — лучевая болезнь. Чтобы заглушить боль, стали использовать наркотики, кто-то не выдерживал, уходили из жизни приняв огромную дозу наркоты, кто-то стрелялся. Но их люди выдержали и приспособились жить в этой среде. Вспомнили о бункере штаб квартиры НАТО и стали наблюдать. А когда решили, что весь народ эвакуирован, хотели занять бункер.
— Вот оно что. — Сказал сержант. — Значит, нападение не было подготовлено, просто отчаявшиеся люди решили, что бункер покинули, и хотели сюда перебраться, подальше от радиации.
Помолчав несколько секунд, Джексон обратился к медику:
— Доктор, вы можете помочь этому человеку?
— Нет, сержант, я только могу облегчить его страдания, дать обезболивающее и сменить повязки.
— Тогда сделайте это. Допрашивать его я больше не собираюсь. — И Джексон вышел из этой комнатушки, чтобы переговорить с агентом.
Как только он вошел в комнату наблюдений, Дайсон накинулся на него.
— Что вы делаете сержант, допрос не окончен, надо у него узнать ещё очень многое.
— Остыньте агент, медик окажет ему помощь, человек расслабится, и охотней будет отвечать на вопросы. Мне в принципе и так всё ясно, это отчаявшиеся люди, им просто некуда деваться, и в надежде продлить свое существование они пошли на захват бункера. Думаю, мы сможем им помочь, предоставив верхние этажи нашего бункера. Для нас там не нормальная радиация, хотя она всего лишь чуть превышает норму, но для них это существенно. В конце концов, за продукты и лекарства, они будут обеспечивать нам безопасность.
— Ладно, сержант, раз вам пленный не нужен, я забираю его.
— Заберете. Но только после того, как ему окажут помощь и накормят. Не раньше.
Потом Джексон отозвал в сторону доктора, и шепнул ему на ухо:
— Я знаю, агент захочет допросить пленника без моего участия. Доктор, вас думаю, оставят, для наблюдения за пленником. Вот, возьмите диктофон, и постарайтесь записать допрос, если таковой будет.
— Но… — попытался возразить медик.
— Это очень важно лейтенант, генерал будет вам благодарен.
— Хорошо. — Согласился врач, и положил переданный ему диктофон в боковой карман.
Джексон успокоился, теперь можно было подумать о себе и о ноутбуке полковника. Тем более раненая нога начала давать знать о ранении, своей тупой болью. Он поспешил в медблок, чтобы ему оказали квалифицированную помощь.
В коридоре блока было много народу, с разными степенями осколочных и пулевых ранений. И ждать своей очереди не хотелось, тем более он ранен был не так тяжело как некоторые. Среди толпы медиков он увидел свою знакомую, сержанта Миллер, и взяв курс на нее, направился сквозь толпу.