Шанс полюбить
Шрифт:
– Джейк! Джейк, что случилось?
Глубоко вздохнув, он открыл глаза и взглянул на маленькую, чуть огрубевшую руку, легшую на его рукав.
– Ничего, Либби. Со мной все в порядке. Просто я забыл взять…
Нет! Хватит изворачиваться! Если мужчина дошел до того, что врет на каждом шагу, значит, пора кончать.
– Джейк, но почему бы вам не поехать ко мне? Посмотрите новости, а я пока приготовлю соус – честно говоря, я пользуюсь бутылочным, но добавляю туда много всякой всячины. Получается неплохо.
– Либби, детка, не сомневаюсь, что это вкусно, и
Взгляд ее говорил, что она понимает. Очень хорошо понимает. Джейк видел, как она отвернулась, и движение подбородка – упрямого, изящного, точеного подбородка – выразило то, о чем гордость заставляла ее промолчать.
Проклятие, он ее обидел. Только этого не хватало. Что бы с ним ни творилось, меньше всего он хотел обидеть ее.
Скрестив руки, он прислонился к холодному металлическому краю прилавка и долго стоял так, преграждая доступ к свиным отбивным, пока какая-то женщина, нацелившаяся на два куска вырезки, не обругала его.
Когда Джейк вышел из магазина, Либби и след простыл. Он выехал на шоссе и неожиданно для себя повернул в противоположном направлении. Теперь он, по крайней мере, обязан перед ней извиниться.
Глава четвертая
Джейк не стал терять время на то, чтобы понять, чего же он, собственно, хочет. Между ним и Либби что-то возникло. Хотел он этого или нет. Однажды в его толстые рабочие перчатки попал крошечный осколок стали. Извлечь его не удалось даже с помощью магнита, и он все время царапал палец и доводил Джейка до бешенства. Чтобы покончить с этим осколком, пришлось, в конце концов, выбросить новехонькие перчатки из конской кожи.
С этой историей надо было покончить прямо там, в супермаркете. Бог свидетель, у него нет никаких причин за ней бегать. Никаких разумных причин. Но он больше не подчиняется разуму. Им управляет стихия. Инстинкты берут свое.
Вскоре Джейк притормозил рядом с микроавтобусом Либби; она как раз выгружала сумки. Не улыбаясь, с какой-то настороженностью во взгляде она ждала, пока он выйдет из машины. Потом, нагнувшись к задней дверце, вытащила еще одну сумку. Как раз в этой сумке сверху лежали детские кукурузные хлопья. Ничего, как-нибудь переживем, решил Джейк.
Ну, разумеется. В супермаркете он уже показал, как здорово держит себя в руках. Одного взгляда на ее покупки оказалось достаточно, чтобы впасть в истерику.
– Привет еще раз! Что, передумали? – спросила она.
Джейк торопливо пытался изобрести для своего появления какой-нибудь правдоподобный предлог, вроде того, что он заметил спущенную шину или нелады с клапаном. Еще ничего не потеряно.
Нет, потеряно. Может, все было потеряно в тот момент, когда он впервые увидел ее.
И тут его осенило. Тот, первый раз… Это случилось не на вечере встречи, это случилось… Ну конечно, в Релифе! Семь или восемь лет назад. Благотворительный вечер или что-то в этом духе. Джейк взял у Либби сумку. Память его медленно продиралась сквозь обломки прошлого.
– На вас было черное бархатное платье с большим кружевным воротником, и вы сидели за одним столиком с Чарли Элдерхолтом и Портерами.
Портер! Так ведь ее зовут Либби Портер!
Джейк содрогнулся от собственной глупости. Два инженерных диплома, а сообразительности – как у мяча для пинг-понга.
– Джейк, вы хорошо себя чувствуете? Пойдемте, посидите в кухне, а я быстренько разгружу всю эту дребедень и приготовлю нам по чашечке кофе.
Она опять нагнулась, вытаскивая из машины сумки; почему же он раньше не догадался, кто она, думал Джейк. Почему он не убрался отсюда к дьяволу, пока не поздно? Почему он больше не управляет собой и мотается туда-сюда, как пятидолларовый чертик на ниточке?
Чем только она его взяла? Строго говоря, бедра у нее слишком широки для такой тонкой талии, надменный подбородок плохо сочетается с лебединой шеей, что же касается улыбки…
Ну, хорошо, пусть у нее удивительная улыбка, но, кроме улыбки, что такого особенного в Либби Портер? Да таких, как она, у него может быть навалом!
Тут Либби извлекла, наконец, последнюю сумку и кивком пригласила его в дом.
– В магазине вы выглядели ужасно. Я даже испугалась оставлять вас одного. А теперь вам лучше?
Она принялась искать ключи.
– Мигрень, – пробурчал Джейк, подумав, что превращается в хронического лжеца. – Раньше со мной такое частенько случалось. Последний год, правда, Бог миловал.
По крайней мере, в этом он не солгал.
Джейк все еще сам не мог взять в толк, зачем он здесь. Ну ладно, его к ней тянет, не так, впрочем, и сильно. Как заноза в перчатке, она все время причиняла ему беспокойство, нечто вроде зуда. Но лишь до того, как выяснилось, что у нее есть ребенок. До того, как он вспомнил, что несколько лет назад уже видел ее, брюхатую, как гороховый стручок. Связаться с женщиной, у которой есть ребенок – нет уж, это не для него.
На кухонном столе лежали книжки-раскраски, из-под холодильника выглядывала пара игрушечных грузовиков, на полу валялись разноцветные кубики от конструктора. У Джонни таких было множество. Джейк вечно наступал на эти кубики босыми ногами и грозился спрятать их навсегда, если только Джонни, наигравшись, не будет убирать их на место.
– Джейк, может, вы пока… – начала Либби, и тут Джейк не выдержал.
– У вас ребенок, – ровным, бесцветным голосом произнес он.
Осторожно извлекая из сумки коробку с вермишелью, Либби кивнула:
– Да, сын. Его зовут Дэвид.
– Почему же вы сразу не признались?
Глаза Либби вспыхнули зеленым огнем. Она вздернула подбородок.
– Призналась? А что, по-вашему, иметь ребенка – это преступление?
– По крайней мере, знай, я это с самого начала, не стал бы тратить время.
Он смотрел, как заливаются краской ее щеки.
– Хорошо, теперь вы это знаете, и я вас больше не задерживаю!
– Черт побери, послушайте, Либби! Если бы я знал…
– Нет, это вы послушайте меня, Джейк Хэтчер!