Шанс. Выполнение замысла. Сергей Савелов. Книга 3
Шрифт:
– Сергей! Григорий Васильевич приехал, хочет тебя видеть, – сообщает тот причину ранней побудки.
«Ему, что завтрашнего дня мало будет?» – ругаюсь мысленно. Натягиваю спортивки с майкой и плетусь за Ксенофонтовым.
В просторной столовой за столом вижу Романова и двух крепких молодых мужчин. «Охрана. Ох, рано, встает охрана!», – язвлю про себя. Галина Петровна убирала уже со стола. Видимо поздний ужин или ранний завтрак у новых гостей уже заканчивался. «И на этом спасибо!» – промелькнула благодарная мысль.
– Добрый.… Э-э.… Здравствуйте! – замялся, но нашелся я.
Охранники синхронно кивнули, а Романов исподлобья недобрым взглядом смотрел на меня. «Да он же пьяный!» – вдруг замечаю. Нездоровый румянец, глаза мутные, но сидит спокойно, руки, сцепленные в замок, лежат на столе.
– Присаживайтесь, – буркнул, мотнув головой нам в сторону свободных стульев, напротив.
В дверях столовой вопросительно застыла домработница. Ксенофонтов отрицательно помотал головой, а я попросил кофе. Этот напиток никогда не влиял на мой сон или самочувствие, а на халяву получить удовольствие от хорошего импортного кофе откажется только дурак.
Охранники почти синхронно закончили пить чай и, поблагодарив, поднялись из-за стола. Романов мрачным взглядом проводил их. Галина Петровна поставила передо мной маленькую кофейную чашечку на блюдце, кувшинчик с молоком и подвинула сахарницу. Пожелала приятного аппетита и, взглянув на хозяина удалилась. Судя по аромату, кофе оказался свежесваренный нерастворимый. Наслаждаюсь, прихлебывая, и посматриваю на главного за столом.
– Ты посмотри, Петр Петрович, что значит молодость! Пьет кофе и не задумывается о сердце, давлении, бессоннице и прочем. Скинул на меня все проблемы и спит спокойно, домой собирается! А мне здесь расхлебывать? – обиженно заявляет Романов Ксенофонтову, кивая в мою сторону.
Отставляю чашку и смотрю на него, пытаясь подавить возникшую неприязнь к пьяному собеседнику.
– Что, не нравится? Правду неприятно слушать? А каково мне? – возмущается, упрекая меня.
– Однажды президент одной страны поехал налаживать добрососедские связи с народом другой. Ездил по городам, читал лекции студентам и политикам, рассказывая о своей замечательной стране. Только в период визита постоянно злоупотреблял спиртными напитками. Его в таком состоянии видели все и активно обсуждали в газетах и на телевидении, а не то, что он хотел донести до слушателей.
В одном аэропорту, не обращая внимания на представительную встречающую делегацию он, выйдя из самолета, помочился на колесо шасси.
В другой стране не вышел из самолета к встречающему премьер-министру, якобы из-за плохого самочувствия.
На Родине народ уже смеялся, когда слышал, что их президент неделями «работает с документами». Знали все, что охрана замучалась поставлять ему эти «документы».
Замолчав, допил остывший кофе. Оба собеседника озадаченно смотрят на меня. Наконец Романов раздраженно интересуется:
– Это ты о ком рассказал и к чему?
Не услышав ответа, догадался:
– Пьяных не любишь?
– Не люблю, – признаюсь. – Можно я пойду спать? – прошу.
– Пусть идет, Григорий Васильевич? – поддерживает меня Петр Петрович, опасаясь неадекватной реакции хозяина.
Тот молча и недовольно сверлит меня взглядом. Не дождавшись ответа, Ксенофонтов предлагает мне:
– Иди Сережа, ложись. Скоро уже вставать.
Встаю, киваю головой и ретируюсь в свою комнату, ожидая окрика. Чего еще может прийти в голову нетрезвому начальнику, привыкшему к почтительности подчиненных? Долго не могу уснуть. Ворочаюсь и гоняю всякие мысли в голове о прошедшей встрече. Что за наезд? Чем Романов недоволен? Того ли человека я выбрал для своих замыслов? Не найдя ответа и не дождавшись соседа засыпаю.
Утром меня опять поднял Ксенофонтов. «Ложился ли он?» – возник вопрос. Посетил туалет и, ополоснув лицо, иду в столовую.
Там уже завтракали вчерашние ребята из охраны и пил чай хмурый Григорий Васильевич.
– Доброе утро! – здороваюсь и сажусь на вчерашнее место.
Все молча кивают.
Галина Петровна ставит передо мной тарелку с яичницей с жареной колбасой и вазочку с творогом, политому сметаной. Затем приносит чашечку со свежесваренным ароматным кофе.
– Выезжаем через полчаса, – буркнул Романов, вставая из-за стола.
За ним выходит Ксенофонтов.
Проглотив завтрак, забираю рюкзак и выхожу на веранду. Ксенофонтов курит с каким-то местным мужиком и чего-то обсуждает. Местный одет в резиновые сапоги и фуфайку. Охранники стоят возле черной «Волги» с антенной. Петр Петрович махнул мне рукой на свою машину. Закидываю рюкзак в открытый багажник.
Погода радовала. Стоял утренний туман, предсказывая хороший день.
– Раньше надо было выезжать, на зорьку, – посетовал мужик.
Из дома вышла Галина Петровна с брезентовым плащом и сапогами в руках и подошла к черной «Волге». Один из охранников открыл ей багажник. Уложив вещи, она позвала ребят за собой к сараю.
– Сережа помоги ребятам, – попросил Ксенофонтов.
Перетаскали в машины маленький столик с раскладывающимися стульями. Закопченный котел с чайником и какие-то коробки. Импортную палатку с принадлежностями, удочки, спиннинги и другие рыболовные принадлежности. Мужик неодобрительно косился на наш груз, не относящийся непосредственно к рыбной ловле.
Наконец появился Романов и после непродолжительного совещания все расселись по машинам. Трофимыч (так звали местного мужика) сел рядом с Ксенофонтовым, чтобы показывать дорогу, а я с удочками на заднем. Наша машина двигалась первой. Через пятнадцать минут пути начало клонить в сон.
Проснулся тогда, когда машину начало трясти на кочках лесной дороги. Вскоре выехали на берег. Выгрузившись из автомобиля, оценил – красиво. Берег песчаный. За спиной смешанный лес с частыми, отливающими желтизной стволов соснами. Солнце уже взошло и осветило озерную синь. Волны лениво накатывали на берег. За водным пространством просматривался заросший лесом противоположный берег.
Это место пользовалось популярностью рыбаками или туристами. Об этом свидетельствовали следы автомобилей и кострище с уложенными рядом двумя бревнами.