Шанс
Шрифт:
– Не уходи ...
– страх смерти и одиночества для нее сплелся в один тугой клубок, который то и дело давил в груди, напоминая о себе.
Вот, и сейчас настал этот момент, когда Моника испугалась потерять то единственное, что обрела, стоя почти у самого конца своего пути.
– Не уйду.
Просить смерть задержаться, потому что рядом больше никого нет. Она останется, потому что так же одинока ...
Ирония циничной госпожи Судьбы, решивший в шутку соединить двоих и посмотреть, что из этого выйдет.
**************
Не
Она лежала, боясь открыть глаза. Было страшно: вчерашнее может навсегда останется в прошлой ночи или дать начало чему-то новому ... Неизвестность пугала: вдруг крылатый одумается и оттолкнет ее, понимая, что вчера перешагнул невидимую черту. А в том, что Марк поймет, что у него под ногами зыбкая почва, Моника не сомневалась.
Рука ангела лежала на ее талии, сам он спал рядом. Хотя девушка ни разу не видела его спящим, поэтому возможно, он просто лежал и ждал её пробуждения.
– Марк?
– Что?
– он действительно не спал все это время.
– Произошедшее вчера ...
– она замолчала, почувствовав, как его пальцы легонько пробежали по спине: от плеча до поясницы, нежные, даже слегка игривые касания. Это был своего рода ответ на ее так и не произнесенный вопрос.
– Мне очень понравилось, - она повернулась на другой бок и оказалась в кольце его сильных рук, уже не таких холодных, как раньше. На губах ангела заиграла уже знакомая Монике лукавая полу-улыбка.
– Тогда можем повторить?
– предложение было подкреплено нежным поцелуем.
– Почему бы и нет?
– в тон ему ответила Моника и в следующую секунду ангел снова прижался к ее губам в страстном поцелуе.
Так началось утро первого января две тысячи шестого года.
**************
А январь пришел внезапно - декабрь пролетел незаметно, и все чаще Монику посещала мысль, что это были самые счастливые дни в жизни. Марк оставался в облике человека, и девушка, находясь в коконе счастья, почти забыла, кем является ее любовник на самом деле.
Влюбленность будто открыла второе дыхание, а за спиной выросли крылья. Пусть данные сравнения и типичны при описании столь прекрасного чувства, как любовь, или подобного ему - влюбленности, однако Моника действительно была окрылена.
И ее друзья, те самые, что остались рядом, узнав о болезни, врачи, к которым на приемы наведывалась девушка, родственники, с кем редко, но виделась, - все отметили, что она выглядит чудесно.
Может, болезнь отступила перед любовью?
Однако жизнь не сказка ... и червь продолжал грызть организм изнутри. Он словно термит тихо делал свое дело, терпеливо ожидая результата трудной работы - краха всей конструкции, о чьи подпорки он так старательно точил зубы.
Иллюзия счастья разбилась в самый нежданный момент, как это обычно и бывает ... оставив после себя только поблескивающие в свете воспоминаний осколки.
– Ты будешь кофе?
Марк сидел за столом и смотрел в окно. Сегодня он был необычно мрачен и молчалив, прямо как в первые дни их знакомства. Моника давно не видела его таким, и змея тревоги, все это спящая, неприятно шевельнулась в пробуждении.
– Что?
– он выплыл из своих раздумий только, когда девушка повторила вопрос.- Кофе? Да, с сахаром.
– О чем задумался?
– разливая в кружки кипяток, спросила художница.
– Да так ... о своем...
– Долг?
– теперь беспокойство приподняло голову, заинтересовавшись сложившейся ситуацией.
– Вроде того,- еще один уклончивый ответ со стороны ангела, и Марк поднялся.
Подошел к Монике и взял у нее из рук кружку. Отпил горячей жидкости - его пустой взгляд снова устремился в окно, где валил сплошной белой завесой снег.
– Я тебя спросить хотела.
– М?
– Когда?
– от волнения, внезапно охватившего ее, Моника, поставив кружку на стол, потеребила край свитера.
Марк смотрел на нее не больше пары секунд, однако этого пронизывающего взгляда хватило художнице, чтобы понять: вопрос был лишний.
– Я не имею права такое рассказывать.
– Не обязательно дату, можешь назвать хотя бы месяц.
– Я не могу.
– Но ты знаешь?
– Знаю,- он поджал губы - жест, означающий, что тема беседы ангелу не приятна.
Моника это видела, однако, отступать от своего не хотела - ей слишком важно было узнать, когда же наступит конец ... отпущенные дни проходили так быстро, что паника все чаще охватывала девушку - неизбежное приближалось, а желание жить только усиливалось. Что касается смирения перед превратностями судьбы, то оно не спешило появляться.
– Скоро?
– продолжала допытываться она.
Ангел не ответил: он снова вернулся к созерцанию снега, попивая кофе маленькими глотками.
Он не ответил, однако не нужно было слов - Моника все поняла.
Скоро.
– Месяц назови...
– Зачем тебе это знать?
– Надо.
– Ты можешь просто жить ... жить и не думать о конце. Жить, наслаждаясь моментами. Жить, не глядя ни в прошлое, ни в будущее - жить настоящим,- он говорил спокойным, ровным голосом, все-также глядя на нее.
– Не могу как видишь ...
– Ты даже не пытаешься.
– Тебе легко так говорить! Ты ведь не умрешь через какие-то два гребанных месяца!
– Моника сорвалась на крик - бесцветный голос Марка задел ее за живое.
– Да, я не умру, однако от этого мне не легче,- отчеканил ангел, и по стальным ноткам, просквозившим в его тоне, девушка догадалась, что зацепила мужчину тоже. Но отступать от своего она не собиралась, вопреки слабым надеждам Марка.
– Да ну? Ты проведешь меня на тот свет и вернешься в свое привычное спокойно-ледяное состояние. И чем же тяжела твоя доля, а?