Шансон для братвы
Шрифт:
Ксения напоила мужа чаем, выслушала героический эпос и тщательно проверила одежду — к счастью, следов крови не обнаружила. И все же куртку Дениса вместе со своей забросила в стиральную машину, засыпав добрую долю порошка.
Береженого Бог бережет, но и своей головой думать надо.
Через час, переодевшись в спортивный костюм, с Адольфом на поводке Денис спустился по лестнице. Тел уже не было, стояли грустный участковый и омоновец с автоматом.
— Здравствуйте, — вежливо улыбнулся Денис.
— Да, здравствуйте, — милиционеры посторонились.
— Что-то
— Хулиганье подралось... — мрачно заявил омоновец. — Вы ничего не слышали? А то двоих в больницу увезли. В реанимацию...
— Да нет, я же на девятом этаже живу.
— А-а, тогда конечно. Но все равно, будьте осторожны!
— Спасибо. Если что, у меня защита есть! — Денис потрепал по загривку питбуля, злобно косившего на стражей порядка.
— Все равно! — важно порекомендовал участковый.
— Обязательно! — кивнул Рыбаков.
...Когда Денис на следующий день поведал о происшедшем Гоблину, тот высоко оценил метод работы шилом и даже записал его в свой блокнот. Авось кому-нибудь пригодится [148] .
У обоих пострадавших оказалась посттравматическая амнезия — они напрочь забыли, зачем находились в этом доме и кто на них напал. Что и неудивительно, удары по голове мало кому пользу приносят.
Лева, узнав о происшествии, выпихнул из своей квартиры перепуганного Абрамовича и навсегда забыл о перспективах «бандитского» будущего. Григорий Мульевич, не заезжая домой, спрятался с женой на даче, в двухстах километрах от города, и просидел там четыре месяца.
148
См. роман Д. Черкасова «Косово поле. Эпизод первый: Балканы»
Глава 20
Парнишка из соседнего кибуца
— Два нарезных, — Глюк сунул деньги в окошечко ларька «Хлеб — Булка».
— Только маслят ему к нарезным не давайте, а то он перемочит тут всех! — завопил кто-то. Глюк обернулся — сзади скалился Денис.
— Блин, Диня, здорово! — обрадовался Аркадий. — Ты че тут делаешь?
— Как что? У меня родители недалеко живут, навещал. Обратно иду — вижу твою могучую спину! Как не подойти!
— А-а! Зайдешь ко мне?
— Давай! Кофеем угостишь?
— Спрашиваешь! Я тебе такой щас телевизор покажу, закачаешься! Вчера купил... Ди-Ди-Ди-Альфа! Тридцать три дюйма! — похвастался Глюк по дороге. — Картинка — ваще!
— Может, нам Ди-Ди Севена переименовать? — предложил Денис. — Пусть немножечко «Панасоником» побудет, пульт дистанционного управления для него сделаем...
Они подошли к девятиэтажке Глюка.
— Щас еще в подвал заглянем!
— Зачем?
— А у нас там кладовки, председатель кооператива в ЖЭКе набил. Я банки храню. Ну, чо родичи делают... Соленья, варенья... В квартиру чего набивать! У меня сахар утром кончился, пару кило взять надо.
— А
Глюк распахнул дверь в подвал и спустился по лесенке.
— С правой стороны, Динь, в самом конце... Щас свет включу...
— Да-а, солидно, — весь подвал был разбит на клети с широким проходом посередине. Кто побогаче, устроил себе кирпичные и металлические боксы, победнее — сбил из досок.
— А то! Вот мой! — Аркадий гордо положил руку на стенку из лакированной «вагонки». На дверце красовался портрет Шварценеггера.
— Это чтоб не ошибиться или вместо плаката «злая собака»?
Денис стоял спиной ко входу.
Глюк вдруг дернулся и стал оседать. В то же мгновение сзади по ушам ударила звуковая волна выстрела.
Рыбаков в шоке обернулся — метрах в пяти стояла фигура, сжимающая обеими руками пистолет. Клюгенштейн окончательно опустился на пол, с правой стороны груди расплывалось темное пятно.
Аркадий со свистом втянул воздух.
— Это тебе за то, чтоб людей не трогал! — с расстановкой прошипел стрелявший.
Денис в оцепенении присел рядом с братком и попытался его приподнять. Сзади куртка была сухая, пуля осталась в легком. Глюк что-то прошептал, но внимание Дениса было приковано к пистолету.
— Сберкассу помнишь, урка поганый? — процедил сквозь зубы киллер. Глюк сжал зубы. Рыбаков неожиданно наткнулся ладонью на обломок кирпича.
Говоривший поднял пистолет и деланно медленно, по-ковбойски, сдул предполагаемый дымок со среза ствола.
Денис распрямился как пружина и вложил в бросок всю силу. Почему и как он это сделал, он и сам впоследствии объяснить не мог — первобытный инстинкт самосохранения сработал на все сто процентов, тело действовало без вмешательства сознания. Начни он думать — и конец был бы предопределен.
Полукилограммовый кусок обожженной глины попал точно в предохранительную скобу спускового крючка. Ствол «браунинга», сломав верхние передние зубы, вдвинулся в рот «киллера» и уперся в нёбо. От резкой боли и неожиданности «ковбой» вздрогнул, кулаки его рефлекторно сжались, и указательный палец вдавил гашетку-Затылок разлетелся осколками, пуля чиркнула по потолку и ушла в сторону. Тело секунду постояло и рухнуло навзничь.
Глюк на мгновение даже забыл, что ранен, и приподнялся на локте.
— Вот это да, блин! — прохрипел он. Пустота в голове у Рыбакова рассеялась, мысли заработали четко и быстро.
— Рукой зажми рану! Чтоб пневмоторакса не было!
— Чего? — Аркадий тем не менее прижал ладонь к груди.
— Чтобы легкое не схлопнулось! Сиди, не двигайся!
Денис рванулся к лежавшему телу, поднял одну из гильз и сунул в карман. Кусок кирпича отлетел в сторону и среди хлама на полу подвала был незаметен.
Теперь картина напоминала типичную сцену самоубийства. Рыбаков аккуратно, рукой в перчатке залез в карман пиджака стрелявшего и в изумлении уставился на удостоверение капитана милиции.