Шансы. Том 1
Шрифт:
Она уселась на Джино верхом, нанизав себя на его твердую плоть, сдавила его бока коленями и, сотрясаясь, понеслась во весь опор, так что щеки ее раскраснелись, а дыхание рвалось из груди с короткими вскриками. Затем, со звериным стоном, она кончила.
Веки Джино даже не дрогнули, член оставался таким же непреклонным.
Синди скатилась в постель и расхохоталась.
— Джино? Ведь он тебе, наверное, так и не дал поспать!
Джино лежал совершенно неподвижно.
Тогда Синди, наклонив голову, принялась так неистово сосать, что наступивший оргазм заставил содрогнуться все его тело. Только тогда Джино раскрыл глаза, потрепал Синди по волосам и сказал:
— Доброе утро.
— Я думала, ты уже никогда не проснешься, — ликуя от радости, ответила она.
— Я не спал ни минуты.
— Ну, одна, скажем так, часть твоего тела все-таки спала. — Она улыбнулась.
— Тебе она понравилась?
— Да!
Выбравшись из постели, Джино направился к двери.
— Ты куда?
— В сортир — это в коридоре. Не уходи.
Как будто она собиралась уйти.
Синди поднялась и внимательно изучила свое лицо в потрескавшемся зеркале, стоявшем на старом комоде.
Стоя над унитазом, Джино оценивал сложившуюся ситуацию. Он вынужден признать, что чувствовал себя великолепно. А ведь ему казалось, что хорошее настроение не вернется к нему и через неделю, месяц, год… При мысли о Леоноре у него судорогой сводило живот, зато он больше никогда уже не будет наивным сосунком — оставит это новорожденным щенкам.
Начиная с сегодняшнего дня он теперь всегда будет в ладах с жизнью. В его распоряжении приличная сумма денег и неплохая квартирка. К черту всякую экономию. Чего ради?
Вернувшись в комнату, он застал Синди сидящей на постели.
— Я голодна. — Она надула губки. — У тебя найдется что-нибудь съедобное?
Джино одевался в одном конце комнаты, Синди — в другом. Ни слова не было произнесено о том, что последует дальше.
Синди нервно покусывала губы. Ей никак не хотелось собираться на вокзал, ей хотелось остаться. Они опять займутся любовью. В этом его остановить трудно, он шел напролом, и ничего странного в том, что ему дали такое прозвище. Но после изнурительной любви не последовало хоть сколько-нибудь серьезного разговора, так, пустая болтовня, до тех пор пока он, взглянув на часы, не спохватился:
— Ого! Пора мне уже выбираться.
Вот тогда-то они и начали одеваться.
Натянув шелковые чулки, Синди закрепила их дешевенькими розовыми подвязками. Стрельнула глазками в Джино. Он застегивал брюки.
Джино перехватил ее взгляд и подмигнул. Как, черт побери, она выйдет на улицу в таком наряде? Синди одета в вечернее платье из атласа с глубоким декольте.
— Эй, — повернул он к ней голову, — ты так и пойдешь?
Она беспомощно развела руками.
— Я ничего не смогла с собой взять. Если бы Банан заподозрил, что я собираюсь уйти… — голос Синди задрожал. — О, Джино, что мне делать? — Она так нервничала, что последние несколько слов слиплись в одно; оба забыли о своих туалетах, чтобы обсудить новую проблему.
— Мне казалось, что ты торопишься на поезд. Ты хотела убраться отсюда побыстрее. Она опустила глаза.
— Так оно и было. До этой ночи. Он вопросительно приподнял плечи.
— Да?
— Ты прав, только теперь я не хочу никуда ехать, — негромко проговорила Синди. — Я хочу остаться с тобой.
— Эй, послушай, — начал Джино.
— Нет, послушай лучше ты, — перебила она. — Я знаю, что у тебя на уме — ты скоро женишься. Я хотела остаться всего на пару недель. Ничего серьезного. Трахаться — и все. А потом я сяду в поезд и не стану даже оглядываться. Что скажешь?
Он не знал, что сказать. Во всяком случае, возразить нечего. Две недели с Синди и ее притягательным телом — наказание не из самых тяжких. Главное то, что она никогда больше не будет принадлежать Банану.
— О Господи! — Он раскачивался на каблуках. — Не знаю…
— Твоя девушка ни о чем не догадается, — торопливо продолжила Синди. — Мы никому не проболтаемся о нашем секрете. Разве у тебя нет другой квартиры?
— А ты откуда о ней знаешь?
— Так говорят.
Да. Об этом Джино как-то не думал.
— Если бы мы отправились туда, — возбужденно говорила Синди, — никто ничего бы не пронюхал. Там совсем другие люди. И даже Банан останется в неведении.
В словах Синди был смысл. Джино кивнул. Какого черта, в самом деле… пара недель… Да и что он теряет?
— Вот что я тебе скажу, крошка. Останешься здесь, пока я буду заниматься делами. Когда вернусь, возьмем такси и отправимся туда. Посмотрим, что выйдет.
— О, Джино! — Синди обвила его шею руками. — Я так рада!
— Эгей! — он освободился из объятий. — Но только на пару недель, так?
Она широко раскрыла глаза.
— Само собой. Ты выставишь меня, как только захочешь.
— Как только мы перестанем понимать друг друга.
— Но мы ведь понимаем, правда? — Синди нежно провела своими пальчиками у него за ухом. — Хорошо понимаем. — Рука ее двинулась вниз — расстегнуть только что надетые Джино брюки.
— Эй-эй! — Он шутливо хлопнул по этой руке. — Меня ждут дела. — Посмотрев в зеркало, Джино энергично встряхнул своими волнистыми волосами и принялся укладывать их с помощью бриолина. Достигнув желаемого эффекта, Джино распахнул дверь и бодро бросил:
— Пока, детка!
Синди подбежала к окну и долго смотрела ему вслед.
Джино Сантанджело, заполучить тебя оказалось гораздо проще. Две недели. Ха! Ты хотел сказать, пока маленькой Синди самой не надоест.
Алдо жевал зубчик чеснока — для окружающих это становилось не самой безобидной его привычкой.
— Не можем же мы просто сказать ему, чтобы он убирался, — настаивал он на своем. — Ты же знаешь Банана — он на уши встанет.
Джино сидел на капоте старого «форда».
— Ну его в задницу. — Он сплюнул. — Мне все равно, что он будет делать.