Шантаж девственницы
Шрифт:
Я знал, что Билл ничего не ведал о том, что произошло между мной и Фелисити, потому что я уверен, что он перерезал бы мне глотку, когда я впервые увидел его после этого.
– Конечно, Колдер. В любое время. Тебе удалось приехать в канун Нового года? Было так много людей, которых я так и не увидел, и как вы с Синди зашли.
– Да, а как же, – я останавливаюсь, не зная, как продолжить, затем пытаюсь легко перейти к желаемой цели. – Я искал тебя и Фелисити, но так и не увидел перед отъездом.
– Ах, – он смотрит в сторону, а затем снова на меня. – Я был где-то рядом, как обычно, общался, но, к сожалению, Фелисити пришлось уехать в университет раньше, чем предполагалось.
Я вижу выражение разочарования на его лице, и мне неприятно, что я, возможно, не так выразился. Очевидно, что его дочь важна для него, и это просто добавляет еще один слой засранца в ту кучу, которую я уже чувствую.
– В какой университет она ходит? – я знаю ответ, мне просто нужны подробности.
– Кембридж в Англии. Она прилетает домой, когда может, потому что занята учебой. Она собирается закончить этот семестр и работать сверхурочно. У нее вся жизнь – работа. И, если ты спросишь меня, она берет на себя слишком много. Она молода. Она должна влюбиться в кого-то и наслаждаться жизнью. Но вместо этого она играет только для себя, закрываясь от всех.
Я впитываю все его слова, думая, что она достаточно взрослая, чтобы знать, чего хочет, и если она должна влюбиться в кого-нибудь, то это должен быть я.
Он качает головой и выглядит извиняющимся.
– Извини, возможно, это было преувеличением. Я просто волнуюсь. Она моя единственная маленькая девочка.
– Ты сказал, что раньше она была такой же, как ее мать. И ты тут же перечишь словам, говоря, что она замкнута в себе? – спрашиваю я, желая разобраться в его сравнении.
– Ох, – он смотрит на меня так, словно забыл об этом упомянуть. – Я, должно быть, сказал это мимоходом. Да, временами она так на нее похожа. Она увлечена своей музыкой так же, как Рути относилась к жизни. У моей бывшей жены могли быть свои недостатки, – он выпускает мрачный смех. – Гораздо больше, чем я думал с самого начала, но в ней была какая-то аура. Люди тянулись к Рути. Она любила внимание и хваталась всем, где бывала, но превращала это во что-то противное. Но у милой Фелисити есть эта черта, и она даже не подозревает об этом. Она похожа на отблеск заката, на который собираются люди. Она привлекает внимание, не поднимая пальца, – он качает головой и смотрит вдаль. – Это была причина, по которой я влюбился в Рути с самого начала. Фелисити сделана из той же плоти, но у нее свой путь. Она такая же красивая, как Рути, и я не думаю, что она даже осознает это.
– Знаю, – шепчу я, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Я прочищаю горло и издаю что-то бормочущее, пытаясь сделать так, будто пытаюсь подавить кашель вместо того, чтобы согласиться с ним. – Значит, она приедет домой на весенние каникулы? – спрашиваю я, надеясь, что она скоро приедет сюда.
Билл вздыхает и пожимает плечами:
– Вчера вечером она прислала мне текстовое сообщение, в котором говорилось, что она сообщит мне об этом. Ну что ж. В какой-то момент я должен позволить ей жить своей жизнью. Верно?
Я натянуто улыбаюсь и перехожу на рабочий разговор. Это последнее, о чем я думаю, но я не могу выйти из его офиса, поговорив только о Фелисити. Мне нужно оставаться с ним рядом и скрывать свои чувства к ней, пока я не найду способ поговорить.
Я возвращаюсь в свой офис и пинаю себя под зад за ту нагрузку, которая лежит передо мной. У меня так много работы, но все, о чем я могу думать, – это поездка в Англию. У нас там есть консультанты, и я мог бы использовать это как предлог, чтобы навестить их, но будет ли это очевидно для Билла? Может, я параноик, но мне нужно ее увидеть. Мне нужно найти способ поговорить с ней.
Собираясь забронировать рейс, я получаю электронное письмо с подробным списком проблем в одном из наших проектов здесь, в Нью-Йорке. Это то дерьмо, с которым мне придется иметь дело, и я буду твердо стоять на ногах в Большом Яблоке в течение нескольких недель.
Разгребая бумаги как можно дольше, пока я нахожусь в офисе, я работаю, пока солнце не садиться, а луна не говорит мне, чтобы я убирался домой. Когда я вхожу в свой пентхаус, уже темно, и чувство, которого я пытался избежать весь день, закрадывается.
Фелисити.
Я иду в свою комнату, снимаю одежду и забираюсь на прохладные простыни. Я беру телефон и смотрю, что могу найти в социальных сетях. Что-нибудь. Девочка ее возраста обязательно должна быть в Facebook, Twitter, Instagram. Верно?
Неправильно. Ее нигде нет. Я нахожу старую учетную запись, но на ней есть только одна фотография, и она давно забыта без единой публикации.
Я решаю копнуть глубже и заглянуть в социальные сети ее студенческого оркестра. Там мне повезло больше, и я нахожу обрывок информации. В нем перечислены имена и даты некоторых из их общественных мероприятий, но я не вижу упоминания имени Фелисити. Когда я пролистываю некоторые фотографии класса, я мельком вижу ее сзади. По крайней мере, знание того, где она находится, немного облегчает боль. Лучше знать, что она в безопасности, чем ничего не знать.
После поиска в ее колледже я ищу одного из своих знакомых, который в прошлом работал для меня. Я делаю быстрый телефонный звонок Эдварду Одому и прошу его узнать все, что он может, о Фелисити. Мне нужно, чтобы кто-то ее увидел. И мне это нужно, начиная со вчерашнего дня.
Закончив наш быстрый разговор и объяснив, что мне нужно, я ложусь в кровать и думаю о ней.
Это все, чем я могу заниматься в последнее время, так что это несложно. Самое трудное наступает тогда, когда мой член не перестанет болеть из-за нее, сколько бы раз я не касался его. Я так много раз дрочил, что мой член уже надоел мне. Я не дрочил годами, просто предпочитал обходиться без этого. Я не похож на большинство мужчин с непреодолимым желанием кончить. Когда я кончал, мне нравилось, что кто-то делал это со мной тоже. Но того, кого я хочу больше всего, нет здесь, и мой член, кажется, этого не понимает.
Сунув руку под простыню, я начинаю его тереть. Это не похоже на ощущение ее бархатной киски, обернутой вокруг него, но я пытаюсь симулировать. Я думаю о том, как приятно было проникнуть в нее, и как сильно я хочу сделать это снова.
Проснувшись на следующее утро, я был так зол на себя. Я так легко запал на нее и так завидовал каждому мужчине, который когда-либо делал это до меня. Меня тошнило, думая обо всех мужчинах, которым она могла позволить прикоснуться к ее драгоценному телу после того, как я ушел в тот день. Думая о чьей-то руке на ней. Мне было все равно, спала ли она с десятью тысячами мужчин до меня, я просто не мог вынести мысли, что кто-то другой сделает это, когда меня не будет.
В то утро я метал в нее молниями ненависти, и мне нужно было исправить это. Мне нужно было объяснить, почему я расстроился. Мне нужно было сказать ей, что все то, что я чувствовал тем утром, сильно меня зацепило, вещи, которые я не чувствовал годами, вещи, которых я никогда не ощущал. Я не собирался просто ускользнуть из ее жизни и стать еще одним очередным мужчиной, лежащим у ее ног, когда она захочет. Я собирался остаться с ней навсегда, и ей нужно было привыкнуть к этой идее. Притом всем.