Шантажисты
Шрифт:
Хэриет открыла было рот, чтобы излить на меня свое возмущение, но потом поколебалась и сказала:
– Все-таки я не до конца понимаю. Откуда тебе было знать, что я смогу помочь, даже если пожелаю?
– Ты сама об этом проговорилась, - ответил я.
– Помнишь, той ночью, когда сказала, что в отличие от убийств отлично разбираешься в судах? Я в тебя верил, Хетти. В том, что касается моря и судов, ты всегда сможешь что-нибудь подсказать. Так оно и вышло.
– Тем не менее, - возразила она, - ты сильно рисковал, рассчитывая разжалобить меня своим притворством. Хотя, вынуждена признать, что, несмотря на всю мою ненависть к тебе, я повела себя как сентиментальная девица.
И
Я улыбнулся.
– К тому же еще отправилась в море, отыскала меня и доставила на берег.
На что получил довольно сердитый ответ:
– Ты взял у меня отличный катер. Не могла же я оставить его в море?
– Она тяжело вздохнула.
– Ты надоел мне, Мэтт. Звучит пошло, но дело обстоит именно так. Отныне можешь меня не опасаться. В то же время я не желаю тебя больше видеть.
– Почему?
– спросил я.
– Потому что мне одному известно, что под оболочкой грубоватой женщины-шкипера бьется нежное, чувствительное сердце?
– Убирайся с моего катера, мерзавец! Уходя вдоль причала, я оглядывался в поисках "Ред барона", но шикарного лайнера нигде не было видно. Затем мне припомнилась девушка по имени Лейси Роквелл, которая, как мне стало известно, накануне явилась в полицейский участок в Ки Уэст и рассказала невероятную историю о том, как ее похитили и удерживали в заточении несколько недель по совершенно непонятным ей причинам. По крайней мере, эту особу ожидали хорошие новости: ее брат дал о себе знать. Проведя месяц в Атлантическом океане в борьбе со встречными ветрами и так никуда и не добравшись, молодой Харлан Роквелл, по-видимому, отказался от своего замысла совершить путешествие по Карибскому бассейну, взял курс на запад и остановился в Кингстоне, на острове Ямайка, откуда и отправил сестре очередную открытку. Лейси Роквелл получила ее одновременно с письмом из Панамы, сообщающим, что его ждет бескрайний Тихий океан и незабываемые впечатления в Южных морях...
Когда я вернулся. Мак ждал у меня в номере. Он явно принимал в этом деле самое непосредственное участие.
– Что плохого на этот раз, сэр?
– поинтересовался я.
– Сначала хорошее, - отвечал он.
– Многие высокопоставленные лица жаждут лично выразить свою признательность герою-оперативнику, чья безрассудная храбрость...
– он прервался.
– Знаешь, Эрик, безрассудство не относится к числу достоинств наших агентов. Как бы то ни было, все эти сэры, бароны и прочие мечтают пожать твою руку.
– Жду - не дождусь, - отозвался я.
– Итак, вы меня подготовили, и я могу выслушать плохие новости.
– Вашингтон, как всегда, озабочен, - сообщил он.
– Как прошло твое путешествие?
– Неплохо, - ответствовал я.
– Пострадал один миллионер, в остальном все в порядке.
– Я глубоко вздохнул.
– Впрочем, неважно. Парень он был неплохой, особенно, когда приходилось туго. Любопытно, где он научился так умело обходиться с автоматом?
– В Корее, - сказал Мак.
– Служил в морской пехоте.
– Так чем же озабочен Вашингтон?
– Некоторые влиятельные американские нефтяные компании заинтересовались разработкой карибской нефти. Новое и довольно неустойчивое правительство острова пообещало им всевозможные контракты и концессии в обмен на помощь в борьбе с местными революционерами или контрреволюционерами. Такая помощь была оказана, во всяком случае, в отношении одной важной группы. Однако некая фирма со связями за так
– Боюсь, что не смогу пролить свет на эту историю, сэр, - сказал я.
– Меня в то время занимали другие проблемы.
– Не сомневаюсь. Кроме того, со стороны кубинских политиков слышны яростные обвинения в адрес коварных капиталистов, осуществивших вторжение на территорию коммунистического государства.
– Не может того быть, - изумился я.
– Наверное, я немного заблудился во время последней рыбалки. Какое-то время Мак молча смотрел на меня.
Не исключено, что когда-нибудь они узнают правду, - промолвил он.
– Секретность секретностью, но раз уж нас не считают нужным предупреждать о больных мозолях, не нам отвечать за то, что мы на них наступили.
Что ж, весьма любезно с его стороны. Иными словами это означало, что хоть именно в моей изобретательной голове зародилась гениальная мысль заручиться помощью коммунистических друзей Хетти - в результате чего они заполучили желанное нефтяное месторождение - шеф не оставляет меня своим покровительством. Такой уж он человек. Возможно, именно поэтому мы работаем с ним, а не разбегаемся во всевозможные службы с броскими названиями, в которых из тебя не замедлят сделать козла отпущения при малейшем намеке на неприятности.
Мак продолжал:
– Возможно, тебе интересно будет узнать, что некто Мендерфилд был арестован по обвинению в убийстве Генри Моргана Валевского, известного как Морган. Считается, что имело место сведение счетов в мафиозной среде, к которой оба принадлежали.
– Ума не приложу, что мы будем делать, когда не удастся спихнуть все на мафию. Итак, Мендерфилд отгулял свое? Не стану утверждать, что меня это огорчает. Кстати, хотите посмеяться? Он ведь тоже не знал.
– Не знал о чем?
– Их секретность вынуждала его действовать в потемках точно так же, как наша меня. Он, как и я, не знал, что речь идет о важном нефтяном месторождении. И был ярым противником заключения со мной какой-либо сделки, потому как не видел в ней ни малейшего смысла. Никто ему так и не сказал. Раз уж нам никак не избавиться от этих препон, с их стороны весьма любезно усложнять жизнь и своим людям.
– Да. Весьма любезно, - согласился Мак, вставая.
– Теперь, что касается нашей знакомой дамы из Мериленда. Ты не считаешь, что ей причитается своего рода амнистия? Во всяком случае, все, чего мы сможем добиться по неофициальным каналам.
Я вспомнил, как мне было предложено убираться с ее катера и улыбнулся.
– Полностью с вами согласен, сэр.
И он ушел. Час спустя, вымытый, побритый и наконец-то прилично одетый, я собрался отправиться перекусить. Хотя время обеда еще не наступило, мой организм настоятельно требовал подкрепления. Не стану утверждать, что в море мы голодали, но припасы на катере Хетти не отличались большим разнообразием. Как на маленьком, так и на большом. Я уже протянул руку к ручке двери, когда кто-то постучал. Я поколебался, вспоминая о пистолетах, ножах и прочих атрибутах нашего дела, потом мысленно махнул рукой и открыл дверь.