Шапками закидаем! От Красного блицкрига до Танкового погрома 1941 года
Шрифт:
Украинизировано образование, осталось лишь небольшое число польских школ с обязательным изучением в них украинского языка. В высших учебных заведениях преподавание на польском запрещено. Проводились периодические принудительные наборы на работу в СССР, прекращен оборот злотого, рубль стал единственным платежным средством. Объявлено о национализации частных жилищ… Во всем крае воцарился экономический хаос».
«В занятых нами областях польская элита выкорчевана до 3 процентов», – докладывал Рейнгардт Гейдрих о работе, проделанной в генерал-губернаторстве.
«Польская интеллигенция должна исчезнуть», – заявил Роману Татарскому неизвестный русский полковник.
НКВД и гестапо решали польский вопрос «в обоюдном согласии», периодически собираясь на конференции и обмениваясь опытом.
Из Гродно, Бреста, Слонима,
Однако «период украинизации длился недолго. Начался период безоглядной русификации, террора и управления органами НКВД, который продолжается. Гражданская администрация укомплектована новыми направленцами из СССР – русскими и евреями, начата коллективизация и советская экономическая политика. Полностью перекрыта граница с немецкой оккупационной зоной. Проведена обязательная паспортизация населения, только имеющий советский паспорт может получить работу, многие, несмотря на все старания, паспортов не получили (представители имущих классов, члены польской администрации), образовался новый пролетариат, лишенный всяких прав. Благодаря массовой депортации в глубь России решена проблема беженцев, не имевшие советских паспортов отправлены в Сибирь. Проведена реорганизация НКВД и милиции. Проведен призыв в Советскую армию. Государственным языком сегодня считается русский, к еврейскому отношение терпимое, украинский сохранился только в школе и театре. В образовательную программу включено обязательное изучение русского языка, а львовский театр хоть и играет на украинском языке, пьесы ставит исключительно российские. Значительно усилился террор в отношении населения, особенно поляков, очевидно, с целью полной ликвидации польского элемента. Непрерывные аресты…»
С весны 1940 года все национальности западных областей зажили «полнокровной жизнью». Крестьяне, получившие землю и скотину помещиков и осадников, вдруг оказались колхозниками без земли и без скотины. В кратчайшие сроки укоренились в повседневности все атрибуты советского счастья: пустые прилавки и очереди, коммуналки и принудительные мобилизации, нищенская зарплата и трудодни, славословие на митингах и шепот на кухне, поиски врагов и аресты по ночам, запрет на свободу передвижения и закрытие церквей. Наконец, всех одарили восьмичасовым рабочим днем при семидневной рабочей неделе и запрещении самовольного увольнения с предприятий и учреждений.
В марте Политбюро приняло решение о расстреле польских офицеров, полицейских, жандармов, чиновников, членов «контрреволюционных шпионских и диверсионных организаций», находившихся в тюрьмах и лагерях военнопленных, – «без вызова арестованных и без предъявления обвинения».
В апреле – вторая массовая депортация, в эшелоны грузили служащих полиции, суда, прокуратуры, деятелей культуры, священников, учителей, врачей, агрономов, «кулаков», членов политических и общественных организаций, семьи ранее арестованных «врагов», беспаспортных беженцев, польских коммунистов еще старой, коминтерновской закалки.
Из донесений польского подполья лондонскому правительству:
«Депортация применяется не только в отношении бывших служащих государственного аппарата, местного самоуправления, землевладельцев, людей свободных профессий, а буквально ко всем, без исключения. Лучшим примером тому служит положение украинцев. Особое отношение к этому народу в первый период оккупации было лживым и типичным для коммунистов маневром: «Мы пришли вас освободить». Как выглядит это «освобождение», украинцы очень скоро почувствовали на собственной шкуре. В сентябре около 80 % украинцев позитивно отнеслись к приходу Красной Армии, но прошло немного времени, и начались первые аресты. Были схвачены и вывезены члены УПА, наиболее известных украинских боевиков расстреляли. В первую очередь оккупанты стремились ликвидировать активную часть украинского общества.
Поэтому неудивительно, что, к примеру, в деревне Кобаки, Косовского повета, украинцы под влиянием коммунистических агитаторов сначала выгнали православного попа и вынесли из хат иконы. В декабре того же года, в тех же Кобаках, выбросили портреты Сталина, а образа святых вернули в дома. Свидетельством радикальных перемен является дело «головы» комитета, который из этой деревни был направлен в Киев для обучения. Возвратившись, он произнес восторженную речь о Советской власти. Люди его высмеяли. После чего «голова» произнес другую речь о том, как обстоят дела на самом деле, и той же ночью совершил самоубийство. Пример частный, однако прекрасно иллюстрирующий радикальное изменение отношения украинцев к оккупантам. Это подтверждается массовым вывозом украинцев вместе с поляками…
Смертность среди депортированных была тем более высока, что установились сильные морозы, а остановки на некоторых промежуточных станциях неоднократно длились до 5–6 дней. Во время транспортировки трупы просто выбрасывали в окно. Информатор, ехавший из Луцка, видел из окна вагона большое количество непогребенных мертвых тел, по несколько дней лежащих вдоль колеи, обозначая страшный путь большевистской депортации…
На вокзале отделяли родителей от детей, мужей от жен, не позволяя им даже попрощаться. Отсутствие человечности и варварские понятия, вбитые азиатским коммунистическим воспитанием, определяют отношение власти к населению. Характерным примером является удивление, которое выразил один из советских чиновников во Львове при виде отчаяния разделенных польских семей. Этот чиновник сказал: «Чего вы плачете? Вот мы каждые пять лет, а то и чаще, переезжаем с одного конца Союза на другой. Не имеем имущества, не имеем дома. Едем, занимаем чье-то жилье и снова едем. А что не едете с женами, еще лучше, найдете других. Дети? Так и детей заведете снова». Такова психология воспитанников советского строя. И такими они руководствуются принципами…
Настроение украинцев начало меняться в феврале 1940 года в связи с изменением курса советской политики на территории Малой Польши, а общий поворот наступил в марте 1940 года, когда большевики начали проводить принудительную коллективизацию деревни. Украинские крестьяне сопротивляются созданию колхозов, за что массово высылаются целыми деревнями в глубь СССР, так же как и польские крестьяне. Сейчас украинцы перешли к конспирации и тайной борьбе с Советами, опираясь на немцев…
Относительно сносные условия жизни, которые существовали в первые месяцы после вторжения советских войск, давно отошли в прошлое. Жизнь стала невыносимой, а в некоторых отношениях даже хуже, чем под немецкой оккупацией. Красноречивым симптомом происходящих здесь перемен может быть тот факт, что даже евреи убегают из-под советской оккупации под немецкую…»
Например, около 2000 евреев ушло на ту сторону Буга из Бреста, им казалось, что хуже нигде быть не может. 14 апреля 1940 года первый секретарь Брестского обкома М.В. Киселев на 1-й городской партийной конференции сделал доклад «Об очищении города от врагов народа и социально чуждых элементов»:
«Большая группа офицеров, полицейских, жандармов, провокаторов была выловлена в первые дни освобождения Рабочей гвардией. Вся эта группа изолирована органами НКВД. В последующее время наши славные пограничники и органы НКВД разоблачили и изолировали большое количество скрывавшихся врагов народа – руководителей фашистских партий, шпионов, диверсантов. Были разоблачены целые повстанческие контрреволюционные группы, которые ставили задачей вести вооруженную борьбу с Советской властью. Были вскрыты молодежные контрреволюционные организации, которые ютились в бывших гимназиях (контрреволюционность гимназистов заключалась в том, что в ответ на яростную пропаганду безбожия и лекции о Павлике Морозове они придумали такую шутку: вешали в классах между портретами Ленина и Сталина распятие, говоря при этом: «Господь Иисус снова висит меж двух негодяев») , технической железнодорожной школе. Эти контрреволюционные организации молодежи имели у себя оружие, зашитое в диванах, матрацах, зарытое в земле.
Большая работа нашими чекистами и всей партийной организацией была проведена по выселению осадников, работников лесной и сторожевой охраны. В этой работе на протяжении нескольких дней принимала участие вся партийная организация… По городу и области было выселено более 1000 семей этих заклятых врагов, и не было ни одного эксцесса… Характерным является еще одно обстоятельство – при выселении осадников была соблюдена по-большевистски конспирация. За границей о выселении узнали лишь спустя две недели. Среди наших коммунистов не оказалось ни одного болтуна, которые иногда бывают опаснее врагов…