Шарады любви
Шрифт:
Сопротивляясь настойчивому желанию как-то выбраться из этой фантастической ситуации, Даниэль некоторое время лежала неподвижно. Ей хотелось сначала понять, где она находится и как сюда попала.
Скоро девушка догадалась, что темноту в комнате создает окружающий кровать полог, а то, что держит ее за ноги, горячее и покрыто волосами. Постепенно в памяти всплыли некоторые подробности ночного кошмара. И тут Даниэль с ужасом осознала, что она не только спит в постели Джастина, графа Линтона, но и он сам лежит рядом с ней. А волосы, упавшие ей на глаза, шевелит его размеренное дыхание. Расслабившиеся и потому
Первым побуждением девушки было поскорее разбудить графа. Никакого страха Даниэль не ощущала. Не мог же Джастин лишить ее невинности так, что она этого даже не почувствовала! Ведь насколько ей было известно, потеря девственности всегда сопровождается ощутимой болью. Проспать такое она просто не могла!
«Боже праведный», — простонал граф, судорожно сглатывая так, будто его тошнило. Он медленно, словно придавленный непомерной тяжестью, приподнялся на кровати и сел, спустив ноги на пол. Сквозь еще не отступившую дремоту начали проступать отрывочные воспоминания о минувшей ночи. И то, что на нетрезвую голову казалось ему вполне нормальным, теперь, в холодном рассветном полумраке, выглядело совершеннейшей сентиментальной глупостью. О том же твердила и раскалывавшаяся на части голова. Конечно, это взбалмошная девчонка виновата в том, что он выпил столько коньяка и попал в такую дурацкую ситуацию. И Линтон немедленно выплеснул свой гнев на Даниэль.
— Черт побери, сейчас же вылезайте из моей кровати! — заорал он на девушку. — И вообще, одевайтесь и убирайтесь прочь! Я имею в виду — из комнаты!
— Простите, но что я такого сделала? — растерянно спросила Даниэль, озадаченно посмотрев на графа невинными глазами.
— Вы еще спрашиваете, что сделали?! И это после того, как осмелились забраться в мою постель! — загремел в ответ Линтон.
— Но я никуда не забиралась! Вы же сами меня сюда положили, когда я спала!
— Когда спала?! Вы не спали! Это был не сон, а какой-то кошмарный бред! Дьявол вас побери!
И он провел дрожащей от ярости рукой по своим растрепанным волосам.
— Слышите? Тотчас же одевайтесь и спускайтесь вниз. Мне надо прийти в себя и одеться! О Господи!
Даниэль спрыгнула с кровати и отодвинула ширму. Лучи утреннего солнца упали на ее лицо, осветили всю ее фигуру, проникая сквозь тонкую ночную рубашку, четко обозначая под тканью совершенные формы груди девушки с двумя темными вишенками твердых сосков, стройную талию и две соблазнительные круглые половинки пониже спины. Линтон бросил на «слугу» голодный взгляд и тут же, симулируя резкий приступ головной боли, со стоном снова повалился на кровать и зарылся лицом в подушку. Однако это не помогало. Всем своим существом он продолжал чувствовать тепло молодого женского тела и думал о том, что еще две-три такие ночи, и он вряд ли сможет вернуть чете Марч их внучку нетронутой и чистой…
— Милорд, — донесся до ушей графа жалобный, почти умоляющий голос.
— Гм-м?
— Ничего… Я просто… Ведь ничего не случилось?.. Правда?
Последнее слово девушка произнесла с тревогой.
— Ничего не случилось, дитя мое, — успокоил девушку Линтон. Он вновь с трудом поднялся и сел.
«Ведь этой девчушке всего лишь семнадцать лет, — думал Джастин. — А она уже успела пережить за последние недели столько, сколько другой не переживает за целую жизнь».
— Я злюсь на себя, а не на вас, — как можно мягче сказал он. — Поверьте, что очень нелегко нормальному… мужчине провести подобным образом ночь. Вот я и страдаю все утро.
— Страдаете? — переспросила Даниэль, и в ее глазах загорелось любопытство. — А в чем это выражается?
Черт возьми, зачем он только затеял этот разговор? В этот момент Линтон впервые с раздражением подумал, что в его роду, возможно, были случаи невменяемости…
— Вы поймете это, детка, когда выйдете замуж, — ответил он, пытаясь замять щекотливую тему.
Но не тут-то было! Даниэль не отступала:
— О, милорд, я хотела бы знать это сейчас. Ведь всегда лучше быть готовой ко всяким неожиданностям. Объясните, прошу вас!
— Нет, я не могу этого сделать, — упорствовал граф, закрывая глаза от нового приступа «головной боли». — Прошу вас, уйдите. А заодно попросите внизу, чтобы мне принесли воды для бритья. И скажите, что завтракать я буду через час.
— Слушаюсь, милорд, — с шутливо почтительным поклоном ответила Даниэль и скрылась за ширмой. Через мгновение оттуда донесся ее голос: — Извините, милорд, но перед тем, как спуститься вниз, я бы тоже хотела умыться. А вода в кувшинах совсем холодная.
— Дитя мое! Если вы столько недель обходились вообще без воды, то, думаю, обойдетесь на этот раз и такой.
Даниэль искоса посмотрела на ширму, за которой стояла кровать ее покровителя, и после некоторого колебания все же сбросила с себя ночную рубашку и, наскоро помывшись, облачилась в костюм хозяйкиного сына. Девушка предвидела, что за день предстоявшего им путешествия в ужасном экипаже она опять превратится в настоящее пугало. И поэтому решила приберечь выстиранный и выглаженный подарок Линтона для какого-нибудь более торжественного случая.
Даниэль вышла из комнаты и спустилась в кухню. Там вкусно пахло свежей выпечкой.
— Доброе утро, мадам, — приветствовала она хозяйку.
Та на секунду оторвалась от печки, в которой подрумянивались, покрываясь аппетитной коричневой корочкой, булочки и рогалики, и посмотрела на девушку. От печного жара лицо хозяйки стало багрово-красным.
— Похоже, получается вкусно! — сказала она, с гордостью указывая на противень. — А как себя чувствует твой хозяин?
— Требует воды для бритья.
— Бак с кипятком на плите. Кувшин — в шкафу. Возьми и отнеси наверх.
Хозяйка была так поглощена булочками и рогаликами, что не заметила выражения негодования и даже испуга, исказившего лицо «слуги его светлости». У Даниэль прежде и мысли не возникало, что всю подобную работу придется делать ей!
— И кстати, забери чистое белье, — продолжала, не оборачиваясь, распоряжаться хозяйка. — Вон там, на стуле. Под твоим костюмом. Посмотри, стал как новенький!
Пробормотав сквозь зубы какое-то ругательство, Даниэль подошла к стоявшему на краю плиты баку и налила в кувшин горячей воды. Кувшин показался ей очень тяжелым. Особенно вместе с большой кипой белья и выглаженным костюмом под мышкой.
— Потом приходи завтракать, — бодрым голосом крикнула вслед хозяйка, когда девушка направилась к двери.