Шарады любви
Шрифт:
Даниэль размышляла, а д'Эврон внимательно следил за ней. Сейчас графиня выглядела старше, намного старше своих восемнадцати лет. В ее лице отражался порядочный жизненный опыт, сильный интеллект, широкий кругозор. «Что все-таки она такое?» — спрашивал себя шевалье.
И отвечал себе — Даниэль Линтон. Больше он о ней ничего не знал. Все имевшиеся у него предубеждения постепенно исчезали как дым. Другого ответа на свой вопрос д'Эврон найти не мог. И после него также многие другие. Долгие, долгие годы…
— Мадам, все проблемы со здешним хозяином я улажу, — сказала Даниэль, опуская на пол ребенка и вставая с подстилки. — Вы сможете
Даниэль смущенно улыбнулась, подумав, каким жалким выглядит это предложение по сравнению с достатком, в котором эта семья жила у себя на родине. Но мадам Дюкло уже много месяцев назад забыла о том, что такое гордость.
— Мы будем вам бесконечно благодарны, мадам, — дрогнувшим голосом ответила несчастная женщина.
— А теперь я поговорю с этой скотиной Баркисом. Проводите меня, шевалье.
Даниэль еще раз повернулась к мадам Дюкло и вручила ей кипу банкнот:
— Этого должно вам хватить на текущие расходы, а если я понадоблюсь вам лично, то вот адрес. — Даниэль порылась в ридикюле и вынула визитную карточку. — Пошлите мне записку. Шевалье будет постоянно держать меня в курсе ваших дел. А тем временем я постараюсь организовать ваш будущий переезд в Дейнсбери.
Чтобы не видеть слез благодарности, готовых хлынуть из глаз мадам Дюкло, Даниэль отвела взгляд. Потом повернулась и решительно пошла к двери. У самого порога она на мгновение задержалась и твердо произнесла:
— Ваши неприятности кончились, мадам.
Проведя всего три минуты в обществе графини Линтон, Баркис почувствовал себя донельзя счастливым. Он сполна получил плату за аренду жилища семейством Дюкло не только за текущий месяц, но и за следующий. Кроме того, ему была выдана значительная сумма за причиненное беспокойство. Баркис обещал найти для мадам Дюкло надежную сиделку, когда понадобится, а про себя решил, что крики и возня карапузов на втором этаже будут все же предпочтительнее новой встречи с этой знатной дамой, обладавшей проницательным взглядом, ледяным голосом и умевшей произносить слова, за которыми таилась угроза.
— Нам следует поторопиться, шевалье, — сказала Даниэль, с тревогой посматривая на небо. Действительно, уже начинало темнеть, и она хотела вернуться домой раньше Линтона, чтобы избежать замечаний мужа по поводу запылившейся одежды и остатков омерзительной грязи на сапогах.
— Ты еще не потерял свой шиллинг, малыш? — ласково спросила Даниэль тощего мальчугана, с облегчением передавшего вожжи шевалье. Тот утвердительно кивнул головкой и тут же почувствовал, как в
его грязную ладошку скользнула еще одна монета. Все было проделано незаметно, чтобы никто из взрослых не заметил и не забрал у малыша его дополнительный заработок.
— Я очень благодарен вам, графиня, за помощь, — тихо произнес шевалье, когда их экипаж пробирался назад по узкой и уже совсем темной улочке. — Надеюсь, что мне больше не придется беспокоить вас по этому поводу.
— Наоборот, шевалье, не стесняйтесь и беспокойте меня в любое время. Для этих людей еще многое предстоит сделать. И я очень не хотела бы оставаться в стороне.
— Но ваш супруг, миледи…
— Он ничего не должен знать об этом. Я полагаюсь на вашу скромность, шевалье.
Даниэль не сомневалась, что в будущем граф запретит ей подобные поездки, если только узнает о сегодняшней. А потому ей хотелось сохранить все в тайне. Сам Джастин честно выполнял обещание, шепотом данное ей во время венчания, и для Даниэль не составляло большого труда соблюдать клятву верности и послушания мужу. Но, узнав о сегодняшнем поступке жены, Линтон, несомненно, потребует безоговорочного подчинения, и ослушайся она, неизвестно, какие последствия это может иметь для их дальнейших отношений.
Д'Эврон молчал, погрузившись в свои не очень приятные мысли. Граф Линтон считался одним из лучших в Англии фехтовальщиков и еще более искусным стрелком из пистолета: ссориться с ним было опасно. Но шевалье гораздо больше беспокоило то, что в данном случае Джастин может счесть для себя унизительным вызывать на дуэль какого-то безродного французского эмигранта и просто отхлещет того плеткой. И никто его за это не осудит…
Когда экипаж остановился у подъезда дома Линтона, было уже почти шесть часов вечера. Молодая графиня явно нервничала. В семь супруги должны были ужинать, а потом ехать смотреть новую пьесу. Джастин, зная любовь жены к театру, старался не пропустить ни одной интересной постановки.
— В следующий раз нам надо будет все получше продумать, — сказала Даниэль, опираясь на руку шевалье и вылезая из экипажа. — И стараться управляться с делами до полудня.
— Вы правы, графиня.
Д'Эврон поднес руку Даниэль к губам и потом долго смотрел ей вслед. Она легко взбежала по каменным ступеням лестницы и дернула за шнурок звонка.
Бедфорд встретил госпожу низким поклоном. Даже если дворецкий и заметил что-то необычное в той спешке, с которой его молодая хозяйка взлетела к себе на второй этаж, этого нельзя было прочесть на его невозмутимом лице.
Даниэль ворвалась к себе в спальню, и навстречу ей сразу бросилась испуганная взволнованным видом хозяйки Молли.
— Скорее, Молли! — еле переводя дыхание, поторапливала девушку Даниэль. — Надо поскорее переодеться. Ой, только не дотрагивайтесь руками до моих сапог. Они все в грязи.
Молли схватила со спинки кровати полотенце и, стащив с его помощью сапоги с ног хозяйки, зажала себе пальцами нос. Спокойно вынести сразу же распространившийся по комнате отвратительный запах было невозможно. Но Даниэль продолжала ее торопить:
— Помогите мне сменить платье! Быстрее! И уберите подальше эти ужасные сапоги! Они провоняют всю комнату!
Даниэль повернулась спиной к Молли, и та принялась спешно расшнуровывать ее платье и расстегивать пуговицы. К смачным выражениям своей молодой госпожи она уже успела привыкнуть.
— Благодарю, Молли, — облегченно вздохнула Даниэль, когда платье было снято. — Остальное я сумею сделать сама. А вы займитесь сапогами…
…Домашние чуть не пропустили графа Линтона, позволившего себе на этот раз недостойную его положения и титула выходку — вернуться домой пешком. Джастин сам отпер входную дверь, никем не замеченный прошествовал через холл и стал подниматься по лестнице на второй этаж. Тут ему навстречу выскочила Молли, державшая в вытянутых руках грязные сапоги. Граф остановился и удивленно посмотрел на девушку. Смутившись, та принялась что-то быстро объяснять, но говорила настолько сбивчиво и запутанно, что граф только пожал плечами и пошел дальше.