Шарик над нами
Шрифт:
Молодого начальника сектора (самого молодого в их научно-исследовательском отделении), высокого, широкоплечего, весьма симпатичного и притом умного, что само по себе большая редкость, которую неделю неудержимо стремило к нашей героине и в ясный день, и в темную ночь. Но чем настойчивей пытался Виталий Тернов подойти к ней, тем яростней выворачивало его назад, вышвыривало из заветной комнаты, гнало в коридор, толкая в спину будто напором ураганного ветра, - все дальше и дальше, пока незримая, но весьма ощутимая сила не начинала слабеть. А так ведь - когда тебя каждый рабочий день куда-то гонят, а потом ты долго очухиваешься, недолго и с работы вылететь. Коллектив тоже не делами занят,
Когда ухажер в очередной раз унесся вдаль, громко протопав по коридору, девушка смогла наконец оторваться от набившей оскомину игры в эту идиотскую "Синюю бороду". Принялась вводить в машину данные по участию отделения в работах на подшефной ферме - бальзам на исстрадавшуюся душу завотделом Ф. Б. Студенца, существа, по сути, доброго и безобидного, но до крайности нервического и затюканного начальством.
– Любезная Лика Сергеевна! Как бы нам закончить этот расчетик к праздникам? Я понимаю сложность работы в подобных условиях, но... давайте постараемся. Вы же у нас умница. Может быть, все-таки удастся исхитриться?
– Вы опять о сверхурочных?
– строго сдвинув брови, осведомилась Лика. И как прошлый раз, похерите половину отгулов?
На завотделом было жалко смотреть. Он был виноват, кругом виноват - ну просто воплощенное раскаяние.
– Ни в коем разе! Клянусь богом! В тот раз свалился приказ о укреплении дисциплины. Строжайший! Мы все пострадали...
– Дайте мне полную свободу, Феофан Борисович, и я сделаю этот чертов расчет.
Ох уж эта мода на странные имена!
– Конечно-конечно! Все в ваших руках!
– На радостях Студенец был готов ее расцеловать. До конца рабочего дня он пребывал в приподнятом настроении.
А ведь два часа назад этот самый Ф. Б., багровый и роняющий пену на линолеум, дико орал на нее и по-слоновьи топал ногами, сотрясая лампы дневного света на нижнем этаже:
– Все! Хватит! Уволю! К чертовой матери! Надоели эти сачки и прогульщики!
Но никого он не уволил и даже премии не лишил, а через пять минут, бледный, мокрый от пота и театрально держащийся за сердце, пришел мириться.
– На меня тоже накатило. Что за напасть такая - ИЗМ за ИЗМом?! Ну вы же сами понимаете, как это бывает...
Лика ничего понимать не захотела и, промолчав, демонстративно запустила "Синюю бороду". А вина девушки была вот в чем: едучи сегодня утром на работу, Лика ни с того ни с сего вдруг выскочила из битком набитого троллейбуса номер семь, куда только что втиснулась с немалым трудом, и совершенно бездумно пересела на кольцевой трамвай "А".
Через пятнадцать минут она очутилась в городском парке у стадиона "Динамо" - на массовом митинге, проходившем под лозунгом "За правовой ИЗМ!". Десять тысяч горожан собрались послушать пламенных ораторов, борцов за права человека. Ведь каждый из нас должен иметь священное право ознакомиться с планом-графиком предстоящих ИЗМЕНЕНИЙ, чтобы подготовиться к ним морально, а по завершении бьющего по тебе ИЗМа получить адекватную компенсацию.
Цепочка дружинников из "Союза правозащиты" с белыми повязками на рукавах, держась за руки, уверенно сдерживала народ, напиравший на эстраду. Надо было спасать от гибели бабушек, как всегда набившихся в первые ряды. Два автобуса с полицейскими стояли неподалеку. Стражи порядка мирно дремали на откинутых назад сиденьях.
Рябь на лужах, мокрый после ночного дождя асфальт, сизое плоское небо, налетающий порывами холодный ветер, который заставлял людей ежиться и жаться друг к дружке.
– Мы сознаем трудности, которые предстоит одолеть!
– выкрикивал лысоватый оратор в кожаной комиссарской куртке.
– На каждого из нас одновременно давит десяток различных ИЗМов. Предсказать их невозможно. Земля превратилась в поле битвы тысяч магических программ!
"Кто-то играет мной, - обожгла Лику внезапная мысль.
– Все один и тот же, день за днем. Я - его любимая игрушка".
Борец с ИЗМами, в пылу ораторства вцепившийся в штатив микрофона, вдруг пошатнулся и вырвал его из гнезда. С пухлого лица схлынула краска. Возникла пауза. Но вот трибун наладил технику и снова воодушевился, расправил плечи, продолжил еще уверенней и громче:
– Наша задача - запрет рассеянных, осколочных ИЗМЕНЕНИЙ. Допустимы лишь адресные акции! И только с согласия их участников. Таково наше требование! Он распалялся все больше.
– Иначе мы пойдем на крайние меры! Вы согласны со мной?!
– Да! Да!
– ревела и колыхалась толпа.
– После митинга подпишите нашу петицию! А то кричать все горазды!.. Дело надо делать! Дело!
– Дело! Тицию!
– подхватила толпа.
– Гы-ы!
Лика впервые столкнулась с такой постановкой вопроса и слегка растерялась. Узаконить ИЗМЕНЕНИЯ при соблюдении гражданских прав? Из чего-то мерзостного, даже преступного превратить их в норму современной жизни? Это ли выход? Или компромисс, который, как всегда, никого не устраивает? На следующем митинге ораторы наверняка потребуют большего, толпа их поддержит, а небушники... они наплюют и на эти резолюции, и на любые другие. Разве они откажутся от права вершить судьбы Земли?
– Долой беспредел! Даешь доступ к небо-планам и небо-проектам! Да здравствует право граждан на информацию!
– скандировала толпа вслед за вспотевшим оратором.
Полицейские в автобусах зашевелились, будя друг дружку. Скоро возвращаться в казармы. Санкционированный митинг благополучно подходил к концу. И тут один из тысяч Глаз, развешанных по городу, задвигался на вершине фонарного столба, точнее нацеливаясь на эстраду.
Судя по всему, лидер "Союза правозащиты" был готов бесстрашно позировать Глазу, вовсе не ожидая репрессий. ИЗМы обрушивались на людей скорее как стихийное бедствие, а не в качестве наказания - в равной мере поражая и правого, и виноватого. А впрочем, почему только поражая? Кого-то ИЗМ возносит до небес, одаривает миллионным наследством, знакомит с прекрасной девушкой, спасает из-под развалин в землетрясение. Он просто меняет человеческую жизнь без чьего бы то ни было согласия - вот и все.
В толпе заметили движение Глаза, и кто-то завопил истошным голосом:
– Зырит, сволочь! Бей сучьи зенки!
Тотчас в Глаз полетели камни, палки, бутылки из-под колы и чей-то портсигар. Хотя даже дети знают: Глаз защищен бронестеклом и практически неуязвим. Знали в толпе и о возможной ответной реакции Глаза, но гнев и азарт народный были слишком сильны.
Большинство людей вовсе не замечают Глаза - слишком привыкли к этой непременной детали любого пейзажа: на карнизах и крышах домов, на телеграфных и фонарных столбах, на ветках деревьев и заводских трубах, на скальных выступах и геодезических вышках - всюду они, десятки и сотни тысяч недреманных ок с дополнительным объективом ночного видения. Они год за годом прилежно собирают и передают на Луну информацию обо всем, что творится на старушке Земле.