Шаровая молния
Шрифт:
– То есть, соседи всё-таки утверждают, что накануне драка между Могилевской и Инютиной была?
– Так точно, товарищ лейтенант госбезопасности.
– И какова причина драки?
– Инютина обвинила Могилевскую в том, что та «стучит» в органы на Шеина.
– Соседи подтверждают, что Могилевская и Инютина во время этой драки нанесли друг другу побои?
– Так точно.
– Так почему вы продолжаете считать, что это Шеин их избил и изнасиловал Могилевскую?
– Тут не всё так просто, товарищ лейтенант госбезопасности. Я считаю, что он мог её изнасиловать. Утром Могилевская приходила в комнату к Шеину,
– Шеин ушёл до возвращения Инютиной или после?
– Не вполне ясно, товарищ лейтенант госбезопасности. Инютина настаивает на том, что она застала его в то время, когда он насиловал Могилевскую, а Шеин говорит, что встретил Инютину уже возле подъезда. Сосед, который оставался в этот момент дома не может точно сказать, когда вернулась Инютина: до ухода Шеина или после.
– Могилевская не объясняет, что она делала в комнате у Шеина?
– Говорит, что пришла объясниться по поводу обвинений Инютиной в её адрес, а Шеин набросился на неё, избил, и…
– Что говорят пострадавшие о том, на каком этапе изнасилования появилась Инютина? Вы их вместе допрашивали или порознь?
– Порознь. Могилевская говорит, что… в общем, в процессе. А Инютина утверждает, что в момент окончания полового акта.
– Где происходило изнасилование? На кровати?
– Тут тоже показания расходятся. В показаниях Инютиной говорится про кровать, а Могилевская рассказывает про то, что Шеин побоялся, что скрип кровати привлечёт лишнее внимание, и всё происходило на матрасе, сброшенном на пол. Но следы спермы на постели имеются, и явно не от однократного полового акта.
– Даже так? Что думаете по поводу разнобоя в показаниях?
– Женщины были в шоке, могли что-нибудь и перепутать…
– Шеин не говорил, была ли у него половая связь с Могилевской до так называемого изнасилования?
– Он отказался отвечать на этот вопрос, товарищ лейтенант госбезопасности.
– А Могилевская?
– Утверждает, что нет.
– Соседи?
– Соседи ничего определённо сказать не могут. Говорят, что Могилевская последнее время «строила глазки» Шеину, пользуясь тем, что её муж в командировке. Кто-то ночью подслушал, как открывалась дверь в комнату Шеина, и тут же – в комнату Могилевских. Но, как выразился один из соседей, «я свечку не держал».
– А теперь, Рожнов, давайте выслушаем мою версию. Так вам скажу, что не совсем безосновательную, поскольку кое-какие факты, неизвестные вам, у меня имеются. Могилевская и Шеин состояли в интимных отношениях. И наутро после того, как Инютина «сдала» связь могилевской с органами, явилась объясниться. Шеин то ли оскорбил её, то ли объявил о том, что прерывает их связь, после чего ушёл из дома. Обиженная Могилевская предложила Инютиной отомстить Шеину, выступив свидетелем якобы случившегося изнасилования, и выдать следы произошедшей накануне драки за последствия избиения Шеиным.
– Отомстить?
– Вы удивляетесь? Разве не Шеин выгнал Инютину и мужчину, за которого она якобы собиралась выйти замуж, из захваченной ими комнаты Шеина? После чего тот мужчина расстался с Инютиной. Как выразилась Инютина, «разрушил будущую ячейку социалистического общества». Вам не кажется, что это более правдоподобно, чем сказка про побои, оказывается, нанесённые за полсуток до
– Но откуда вы знаете об интимных отношениях Могилевской и Шеина?
– Оттуда. Свечку я тоже не держал, но отчёты «изнасилованной» о характере её контактов с Шеиным читал. Вот вам и источник следов спермы на постели Шеина. Даю вам три дня срока на завершение расследования. А Шеин пойдёт со мной. Нам, - выделил гэбэшник. – Он нужен больше, чем вам. Но на очные ставки завтра или послезавтра его можете вызывать.
– Есть!
Следователь углубился в перечитывание материалов, а лейтенант госбезопасности закинул ногу на ногу и задымил папироской. Спустя четверть часа он стал проявлять нетерпение.
– Долго ещё ждать?
«Следаку» пришлось взять телефонную трубку.
– Товарищ лейтенант госбезопасности, задержанный Шеин при доставке сюда пытался бежать, и конвоиру пришлось стрелять на поражение.
15
Почти полтора месяца в госпитале Бурденко. Нудная и серая московская осень сменилась полноценной зимой. Такой же пасмурной, но хоть серятину голой земли прикрыло снегом.
Пуля из нагана пробила левую лопатку, прошла в какой-то паре сантиметров от сердца и застряла в лёгком. Ещё бы чуть-чуть, и… Или, что ещё хуже, если бы вертухай стрелял не в «моторчик» в позвоночник. Даже если бы после этого удалось выжить, то своими ногами уже никогда бы не пошёл.
Почему он оказался в госпитале «конторы», а не в тюремной больнице, Демьянов долго не мог понять. Мало того, когда впервые пришёл в себя, лечащий врач обратился к нему не «Степан Макарович», а «Николай Николаевич». Пусть непонятно, зато не грызёт дискомфорт от осознания того, что он «занимает чьё-то чужое место».
Точки над i расставил первый посетитель, наведавшийся к нему, когда разрешили врачи. Толик Румянцев, с которым они, наконец-то, перешли на «ты».
– Берия был просто в бешенстве, когда ему доложили о твоих «приключениях». У него первая версия, естественно, о том, что произошла утечка информации о тебе, и тебя решили ликвидировать то ли внешние, то ли внутренние враги. А когда ещё эксперты вычислили, что конвоир стрелял в тебя, когда ты стоял лицом к стене, заложив руки за спину, то вообще головы полетели налево и направо. Но кто ему приказал тебя кончить, так и не узнали. Застрелился, подлец, когда за ним пришли.
– Заказали меня. Уголовники заказали.
– Откуда знаешь?
– Предупредили. Но я, конечно, предполагал, что прирезать попытаются, и не думал, что конвоир будет действовать так нагло.
– Кто предупредил?
– Старый знакомый Шеина, которого я встретил в камере.
– Ты же говорил, что никого из его знакомых не помнишь.
– Он сам меня узнал. Шеин с ним по соседству в селе Мокшан под Пензой жил. Некий Тарутин Никифор по кличке Тютя. Он и предупредил, что те урки, которых я «обидел» в квартире на Солянке, меня заказали. Федот Маленький, за которого «избитая мной» Матрёна замуж собиралась, и муж его сестры Вася Подольский. Я им какую-то афёру с моей и матрёниной комнатами обломал. Да ещё и вломил Федоту. Вот уж воистину, как писали Ильф и Петров, москвичей испортил квартирный вопрос.