Шаш
Шрифт:
Жаль, что такой красоте предстояло пропасть. Вакцина не оказывала действия. Он заметил, что укушенная нога распухла, нежное лицо изменилось, покрылось сыпью и потом. На южном полушарии не принято делать прививки. Многоножки там встречаются очень редко. Он осмотрел больную ногу. Время для ампутации поражённой части упущено. Если бы он подумал об этом несколько часов назад, в корабле. Он много раз видел, как умирают от укуса многоножек, и не завидовал ни своей молчаливой гостье, ни себе. Он притих рядом с ней. В глубину пещеры проникали шум шторма и слабые потоки воздуха.
Тревожные грёзы навели на мысль о недавно обнаруженном источнике голубой воды. Почему он не подумал об этом сразу! Отдалённость источника и сила шторма были не в их пользу, но выбирать не приходилось. Только бы не поздно. Он тщательно укрыл девушку и подошёл к небольшой каменной ванночке в глубине пещеры. Как раз для невысокого, тонкого тела. Он провёл ладонью по гладкому дну.
Шторм не думал утихать. Повторный путь к кораблю казался длиннее. Внутри его опять встретило тело пилота. Ничем пока он не мог помочь этому бедняге. Когда шторм утихнет, его нужно будет захоронить по всем правилам. Он быстро нашёл то, за чем пришёл. Контейнеры с водой – стандартная часть аварийных запасов на их сухой планете. Он взял два контейнера с заплечным каркасом для носки, выбрался наружу, вылил воду и направился опять наверх. Как только вход его пещеры показался сквозь пыль, он отклонился вправо от тропы. Источник находился в десяти минутах ходьбы выше, в другой маленькой пещере в середине скального лица холма.
Горячая вода выходила стремительно и бесшумно из скалы, прокатывалась по десятиметровому оглаженному жёлобу и уходила обратно, откуда пришла. Несмотря на спешку, легко узнаваемый запах влажного воздуха пещеры навеял привычные, приятные сердцу ассоциации. Запах детства. Бесконечная череда дней, проведённых с друзьями на озере, подпитываемом сильным источником воды. Им это разрешалось, даже поощрялось, несмотря на то, что озеро находилось за стенами города. Оно хорошо охранялось. Их род, один из старейших на планете, ведущий начало от первых землян, почитал целительные свойства голубой воды. До появления вакцины она была единственным средством от укуса многоножек. Он быстро наполнил контейнеры водой.
Почти идеальная по форме и размеру ванночка была удачной находкой. Обнажённое тело незнакомки поместилось в неё с руками и ногами, как раз вплотную, только откинутая голова расслабленно покоилась на краю. Понадобилось лишь шесть ходок, чтобы нежно-жёлтые плечи покрылись голубой водой. Перед этим, осторожно переворачивая её с одного бока на другой, он снял тонкий обтягивающий комбинезон, белые майку и рейтузы. Густой телесный запах освободился наружу и наполнил его ноздри. Запах и свечение тёплого тела в его руках захватили чувства и отдалили на время от неспокойного окружения – ревущего ветра, пыли и разбитого корабля с мёртвым пилотом.
Он осторожно поднял укушенную ногу и убедился, что опухоль не распространилась дальше. И без этого было видно, что незнакомке гораздо лучше в воде. Сыпь на лице спала, вместо пота на лбу у линии черных волос появилась испарина. Он сидел рядом, неотрывно следя за состоянием девушки, зная, что позже пожалеет о том, что не использовал эти несколько часов для короткого сна. Вода остывала, изменялась в цвете и теряла целительные свойства. Вскоре придётся отправиться за свежей порцией, а через несколько часов ещё за одной. Неутихающий шторм обещал нескончаемое количество ходок. Он не беспокоился об этом, только радовался обнадёживающим признакам улучшения. Лицо расслабила ухмылка, когда он поймал себя на том, что чаще останавливает взгляд на выступающих из воды крупных сосках, чем на укушенной ноге.
Усталость накапливалась. Он уже не упускал и малейшей возможности отдохнуть. О еде беспокоиться было не нужно, припасов должно хватить на самый долгий шторм. Есть не хотелось, только спать. Иногда ему казалось, что он отправлялся за водой, не открывая глаз. Незнакомка продолжала тихо бороться за свою жизнь. В какой-то момент от неё донёсся короткий, едва различимый низкий вздох. Он приблизился и долго смотрел в её глаза, до тех пор, пока она не закрыла их, передав ему своё недоумение и страх. Он положил руку на её влажный лоб и, кажется, что-то тихо говорил. Позже он не был уверен, не пригрезилось ли это ему.
*
Телохранители по знаку остановились у входа, он и принцесса вошли внутрь вдвоём.
– Я помню этот запах, – она вдохнула густой воздух пещеры и огляделась вокруг, – и больше, кажется, ничего… Но нет, я помню это место, – она указала на тёмный угол пещеры.
Они подошли к ванночке. Он молчаливо желал узнать её мысли, почему-то уверенный, что помощь последует. Она небрежно сняла с себя ненужную в тёплой пещере накидку и присела у края ванночки в лёгкой, чуть выше колен тунике – обычной одежде южанок. Тонкая материя плотно прилегала к выступающим деталям её тела. Она дотянулась рукой до тёплого дна ванночки.
– Мне снилось это место, как будто я лежу здесь с закрытыми глазами и чувствую, что меня гладят. Это Вы гладили меня? – она бросила на него быстрый взгляд.
– Да, наверно, когда на Вас находило беспокойство.
Он как будто вдруг заметил, что она уже лежит в ванночке, край туники поднят высоко, к основанию бёдер.
– Покажи как, – край одежды приподнялся ещё чуть выше.
Он посмотрел в сторону входа пещеры.
– Они не войдут, – сказала она и прикрыла глаза.
Вар высунул голову из-под одеяла. Приятная свежесть утреннего воздуха, яркое бесцветное небо и шум улицы от открытого окна. Сон ускользнул. Как всегда – быстро и бесповоротно. Разочарованный, Вар продолжал лежать неподвижно с застывшим взглядом, лениво отдаваясь свободному движению мысли.
Впрочем, как раз свободы его мыслям и недоставало. Начинался ещё один день неутолённого возбуждения. Его преследовала продолжительная череда таких. Он прекрасно понимал, что ничем уже не сможет помочь себе. Нужен живой материал. Обескураживающе далёкий в тот момент от его постели.
Наиболее реальным шансом были упругие груди и гладкий округлый зад Зары. Он стал раздумывать о том, как добраться до них, отгоняя неприятную и назойливую мысль, что утро для этого уже пропало. Часы показывали начало девятого, звонить следовало немедленно, через полчаса уже будет поздно, она станет недосягаемой в суете дня. Ночной звонок не был бы проблемой, они стали часто утомлять друг друга долгими ночными беседами. Утренний звонок будет слишком откровенным, он совсем не хотел этого. Эта шаша была слишком к нему благосклонна, чтобы подавать ей обнадёживающие знаки. Он нередко вспоминал о ней в такие вот интенсивные пробуждения, но ей об этом было совсем необязательно знать. Чревато. Он готовился выстоять ещё одно утро отчаяния.
Зазвонил телефон. Вар неохотно потянулся к трубке.
– Привет, – прозвучал старающийся быть непринуждённым голос.
Хорошо, что никто не мог видеть улыбку, которая, он почувствовал, расплывается на его лице. Нехорошая улыбка, лицемерно раздумывал он, в то же время уверенный в том, что, широкая и самодовольная, она польстила бы многим шашам, и Заре в том числе. Откуда им знать, какие за ней прячутся мысли? Такой вот он представлял себя загадкой природы. Сохранять неудивлённый, лениво-сонный утренний тон мешало также и невыносимое напряжение в плохо поддающихся контролю частях тела.