Шашлык из козла отпущения
Шрифт:
Надежда заказала горячий бутерброд с сыром и ветчиной, он назывался на итальянский лад «панини», и большую чашку кофе с молоком. Потом подумала немножко и, стыдясь своей слабости, попросила еще булочку с марципаном.
«Никто не узнает, – малодушно подумала она, – и в конце концов у меня стресс. Не каждый день находишь утром перед дверью задушенных цепью людей с собственной сумкой на шее».
Сумка была Галкина, но от этого не легче.
Ожидая, когда принесут заказ, Надежда рассеянно смотрела в окно. И тут ей впервые пришла в голову мысль, а кто же, собственно, убил этого самого Костоломова. И главное – зачем?
Мысль эта как пришла, так и ушла, потому что принесли кофе, и Надежда Николаевна сосредоточилась на еде.
Кофе оказался вполне сносный, а булочка показалась Надежде просто удивительно вкусной.
Девчушки доели мороженое и убежали, хихикая.
– Елена Ивановна! – окликнула барменша тетю в бигудях. – Время не пропустишь? А то как в прошлый раз будет…
– Ой! – Тетка взглянула на часы и подскочила на месте. – Опять передержала!
Стало видно, что на ней не халат, а накидка, какие используют в парикмахерской, а под шапочкой мокрые волосы.
– Иди уж, – сказала барменша. – Потом рассчитаемся.
– Вот вечно она так, – пояснила женщина в ответ на удивленный взгляд Надежды Николаевны, – зачитается и забудет, что краска на волосах. В прошлый раз сожгла волосы-то, пришлось короткую стрижку делать. Тут салон парикмахерский напротив, ну, клиентки все ко мне и ходят, чтобы, пока волосы красятся, посидеть в тишине и кофе напиться. Днем-то народу мало… А к вечеру придут люди, утром опять же перед работой позавтракать, кто дома не успел…
Хлопнула дверь, и в зал вбежала очень колоритная девица. Была она высока ростом, рыжие волосы стояли рассерженным ежиком, тушь с одного глаза потекла, и потому глаз казался подбитым. Надежде, кстати, тут вспомнилась старая частушка «Юбку новую порвали и подбили левый глаз…».
Глаз и правда был левый, а юбка не рваная, но в пыльных разводах, как будто девица валялась на дороге.
– Зойка! – барменша всплеснула руками. – Ну где ты ходишь?
– Не могу! – закричала девица с надрывом. – Ой, теть Маша, не могу работать!
Она упала головой на ближайший стол и разрыдалась.
Барменша выскочила из-за стойки и подхватила девицу за плечи, встряхнула ее, как тряпичную куклу.
– Ты что это устраиваешь? Ну-ка, успокойся!
Но та только тряслась и рыдала. Барменша повела ее в подсобку и оглянулась на Надежду:
– Женщина, я вас попрошу, присмотрите тут хоть пять минут!
– Не беспокойтесь, – сказала Надежда, – я не уйду.
– Вот спасибо вам! – И барменша скрылась за дверью.
Но прикрыла она дверь неплотно, чтобы, надо думать, одним глазом все же за своим хозяйством присматривать, поэтому Надежда слышала все, что говорилось в подсобке.
Сначала слышны были только рыдания, потом пошли разговоры, из коих Надежда быстро уразумела ситуацию. У рыжей девицы, которую звали Зоей, нынче ночью убили хахаля. Надо думать, того самого Юрку Костоломова, потому что не убивают же в этом городе зараз по нескольку молодых мужиков. По поводу несчастья Зойка впала в депрессию и отказывалась выходить на работу.
– Не могу, не могу… – тряслась она и так стучала зубами, что даже Надежде было слышно.
– Что уж теперь рыдать, – ворчала барменша, – говорила я тебе, чтобы бросила ты этого Юрку, пока не поздно? Говорила, что ни к чему хорошему ваша любовь не приведет? Так вы разве старших слушаете… Своим умом жить хотите, а ума-то как раз и нет… Пустой был парень, вороватый и наглый. Вот и получил свое. Якшался со всякими мерзавцами, кто-то его и пришил.
– И зачем я его вчера отпустила? – простонала Зойка.
– Что? – зашипела барменша. – Ты с ним вчера была? Вас видел кто-нибудь?
– Да нет, никто не видел…
– Зойка, говори быстро, что вчера было!
Зойка заговорила тише, и заинтригованная Надежда, оглянувшись на пустой зал, рискнула подойти ближе к двери.
И услышала много интересного. Покойный Юрик с Зойкой встретились в двенадцатом часу ночи, он приехал к ней на своем мотоцикле и принес сумку.
– Какую сумку? – оторопела барменша. – Ту самую, с которой его нашли?
Надежда Николаевна поразилась, как быстро в маленьком городе расходятся новости, и стала слушать дальше с удвоенным вниманием. Сумка была та самая, этот, прости господи, дурак решил ее Зойке подарить. Зойка, разумеется, поинтересовалась, откуда он сумку взял. Он, конечно, стал темнить, но она его приперла к стенке и устроила настоящий допрос. Слово за слово, выяснила, что сумку эту Юрка сорвал с плеча приезжей тетки, и начала орать.
– Ты, говорю, понимаешь, что делаешь? Она же завтра в полицию заявит! Сумка дорогая, опять же деньги… Только денег-то там как раз и не было. И вообще никаких ценностей, только косметика. Поэтому он мне ее и припер…
– Вот скотина! – не утерпела барменша.
– Я то же самое сказала. И послала его подальше. Он и пошел. А потом его уби-или…
– Не реви! – прошипела барменша. – Иди сейчас домой и носу не высовывай. Полиция спросит – молчи. Ничего не знаешь, ничего не видела, дома ночью спала. Про сумку молчи!
– Но как же…
– Дура! – сказала барменша в полный голос. – Ты что не знаешь, что у полиции кто последний с жертвой виделся, тот и убийца! Или еще скажут, что вы вместе сумки воровали, а потом добро не поделили, ты его и пришила! Зойка, послушай меня хоть раз в жизни, ведь серьезное дело, на зону загреметь можешь!
– Ой! – До Зойки с трудом, но все же дошло, что дело действительно серьезное. Юрке-то уже все равно, а вот у нее и вправду будут большие неприятности.
Услышав шум сдвигаемого стула, Надежда скакнула за свой столик. Зойка кое-как пригладила волосы, смыла тушь и ушла.
– Беда с девкой, – вздохнула барменша, садясь рядом с Надеждой, – племянница это моя. Раньше в салоне работала маникюршей, так связалась с этим Юркой, ну, которого убили, вы верно слышали?
– Угу, – обтекаемо ответила Надежда.