Шашлык из волнистого попугайчика
Шрифт:
Владимир отвел ее по лестнице на второй этаж в круглую и довольно уютную комнату, расположенную в одной из башен.
– Хотите есть, Мила?
– Нет, спасибо.
– Тогда отдохните с дороги, а завтра я постараюсь реабилитироваться, я чувствую, что чем-то разочаровал вас.
– Вы ни в чем не виноваты, – ответила смущенная его проницательностью Камилла.
– В любом случае завтра у нас большая культурно-познавательная программа. Я буду знакомить вас с моей землей. Полотенца сейчас принесет моя сестра,
«Нельзя ехать к мужчине, когда в сердце живет другой», – решила Камилла и прислонилась лбом к двери.
Почти сразу же раздался стук в дверь, Мила открыла ее и увидела очень бледную, болезненного вида, худую, среднего роста девушку. Сразу же поразили ее глаза. Они не выражали ровным счетом ничего. В руках девушка держала стопку аккуратно сложенных темно-зеленых махровых полотенец.
Мила поняла, что перед ней – сестра Владимира, и поздоровалась. В ответ девушка не произнесла ни слова, а только протянула ей полотенца.
– Это мне? – поинтересовалась Камилла.
Девушка молчала, а когда Мила протянула руки, чтобы взять полотенца, она резко отпрянула, прижала полотенца к себе, гневно глянув на Камиллу. Та даже испугалась.
– Это не мне, да?
– Ты обречена уже давно. – Девушка разлепила бледные губы и улыбнулась.
Мила содрогнулась во второй раз, так как увидела ее редкие гнилые зубы.
– На что обречена? – не поняла Мила.
– На опыты гениального профессора, – снова улыбнулась девушка, и Мила поняла, что «слабоумная» – это еще мягко сказано.
– Как тебя зовут? – спросила она, так как эта девушка весьма сносно говорила по-русски.
– Кира, ее зовут Кира, – сказал подошедший Владимир. – У нас детей называли русскими именами.
– Это редкое для русских имя, – ответила Мила.
– Ну что, Кирочка, ты дала нашей гостье полотенца? – мягко спросил брат у сестры.
Та снова протянула Камилле полотенца. Мила уже боялась брать их у нее, но на этот раз передача полотенец произошла без эксцессов.
– Молодец, Кира. Иди к себе, – сказал Владимир, и девушка подчинилась.
Миле стало стыдно оттого, что она, медик, не испытывает жалости к этой убогой Кире, а даже, наоборот, чувствует брезгливость.
– Она не напугала вас? – поинтересовался Владимир.
– Нет… Говорила какую-то ерунду.
– Я предупреждал вас, что на Кирину речь обращать внимания не следует, – мягко, но настойчиво сказал Владимир.
– Я так понимаю, Кира с рождения такая?
– Совершенно верно.
– И знает русский язык?
– У нас в семье все знают и итальянский язык, и русский. А Кира, как ни странно, предпочитает говорить по-русски… Она же не выходит на улицу, живет в доме, общается только со мной и поэтому выбрала этот язык.
– Вы даете ей какие-то лекарства? У нее такие зубы… Это может быть только от лекарств, – заметила Мила.
– Конечно, вы же медик! Кира с детства на медикаментозной терапии, без этого припадки следуют один за другим. К сожалению, психотропные лекарства обладают многими побочными эффектами. Разрушение зубов – малая толика того. А к стоматологу Киру я отвести не могу, хотя и пытался неоднократно. Она их панически боится, предлагали лечение бормашиной под наркозом, но на это не иду я.
– Почему? – удивилась Камилла.
– Мне стоило больших трудов привести ее мозг в какой-либо порядок. А любое воздействие извне сведет все мои труды на нет. Как известно, наркоз оказывает токсическое влияние на мозг, и если на нормальном человеке это может и не сказаться, то для Киры такое воздействие будет губительным.
– Вы сами занимаетесь ее лечением, но… Вашей сестре нужен врач, а не вы… то есть профессиональная помощь, – сказала Мила, которую абсолютно не трогали проблемы этой семейки.
– А я врач, – рассмеялся Владимир, – я психотерапевт, кому, как не мне, заниматься вопросами моей несчастной сестры? Я просто не указал род моей деятельности в анкете.
– Тогда у меня вопросов больше нет, – улыбнулась Мила.
– Спокойной ночи. – Владимир поцеловал ей руку и чинно удалился.
Мила конечно же задвинула за ним засов, ей не хотелось непрошеных гостей ночью, тем более психически больных. Она приняла душ и легла на удобную односпальную кровать с мягким матрацем. Ее не покидало ощущение какой-то тревоги, но усталость и перелет сделали свое дело. Мучила Милу одна только мысль: она не смогла дозвониться домой и сообщить маме, что с ней все в порядке.
«Ничего, завтра пойдем с Владимиром гулять, и я позвоню ей откуда-нибудь», – решила Мила, укрываясь одеялом и погружаясь в сон. Но и на следующий день Алевтина Юрьевна не дождалась вестей от дочери.
Глава 17
Марко выглядел как всегда безукоризненно. Он был в рубашке поло с короткими рукавами и светлых льняных брюках, от него пахло дорогим парфюмом. Он весело посмотрел на Надежду, уткнувшуюся в дорожную карту и с интересом изучавшую ее.
– Как настроение?
– Хорошее, только…
– Что?
– Не привыкла я к таким габаритам. Как-то странно себя чувствуешь в таком громадном доме. Я даже растеряла весь свой темперамент, – пожаловалась Надежда.
– Вот в это верится с трудом… – покосился на нее Марко, – а я не понимаю, как можно жить в малогабаритных квартирах, я всегда жил в просторных домах.
– Не понимаешь, – передразнила его Надежда, – а у многих есть выбор? Все рождаются в семьях миллионеров?
– А чем занимаешься ты?