Шатер из поцелуев
Шрифт:
– Кто? – спросила Валентина и довольно ехидно сощурилась.
– А то ты не знаешь?
– Ну… если это тот, который с обручальными кольцами…
– Он самый, – вставила Ольга.
– Ну-у-у… я его тебе сразу не советовала, если ты помнишь…
– Помню, – сказала Ольга, расстегивая молнию на сапоге. Ей не хотелось говорить с приятельницей о Николаеве, и она решила сменить тему: – А что у тебя случилось?
Валька привалилась к стене, сложила руки на могучей груди, опять сощурилась и торжественно произнесла:
– Это не у меня случилось!
Ольга
– А у кого?
– У тебя! – Валька ткнула Ольге в грудь длинным ярко-алым ногтем.
– В смысле?
– А в том смысле, что Васина Анька вернулась! Со скарбом и с Маришкой, но без огненного мужика! Насовсем! Нагулялась то есть! Понимаешь?!
Ольга замерла перед Валентиной в одном сапоге. Она даже не могла бы подумать, что это известие произведет на нее такое тяжкое впечатление. В груди что-то куда-то съехало и нудно заныло.
– Ага! Сечешь, чем пахнет! – поняла Валентина.
Ольга очнулась, взялась за молнию другого сапога и глухо спросила:
– А чем, собственно, пахнет?
– Ну даешь! Будто не понимаешь! Анька непременно припрется к тебе выяснять отношения, а она женщина горячая… Тут и до хорошей драки, между прочим, недалеко!
– А кто Анне все рассказал? Не ты ли, Валька? – И Ольга в упор посмотрела на соседку.
– Я?! Да как ты могла только подумать такое?! – рассвирепела Валентина. – Ей Наташка Сазонова из сто пятидесятой квартиры доложила. Они ж всегда дружили. Анька после Сазонихи, конечно, ко мне! А я полной дурой прикинулась: мол, ничего не знаю, ничего не слышала! А с тобой, дескать, вообще не виделась месяца два! Ты уж придерживайся этой версии!
Валентина прошла вслед за Ольгой в ванную и, поправив на лбу кудряшки, сказала ее отражению в зеркале:
– А потом, знаешь, Оль… боюсь, что сам Вася мог Аньке во всем признаться.
– Зачем?! – повернулась к приятельнице Ольга, нечаянно брызнув ей в лицо водой.
Валька сморщилась, вытерла капли со щеки и сказала:
– Все за тем же самым… Любит он тебя, а не Аньку. Не ложиться же с ней опять в одну койку, когда тут между вами… всякое разное… произошло…
Ольга в изнеможении уселась на край ванны. Валька прилепилась к ней рядом.
– Ну а у тебя что? – спросила Ольга, чтобы еще какое-то время не думать о Фадееве и его огнедышащей жене.
– А у меня, Оль, вроде бы все хорошо, – сразу размякшим голосом отозвалась Валентина.
– Неужели?!
– Да-а-а… Андрюша говорит, что с женой разведется и все такое…
– И ты, дурища, веришь?!
– Оль! Ну если не верить, то хоть и не живи совсем…
– Валя! Как же можно человека у жены уводить?! – возмутилась Ольга. – Слышала же: на чужом несчастье своего счастья не построишь!
– Да? А если у него такая же грымза, как Васькина Анна?!
– А ребенок? Ты же говорила, что у Андрея сын!
– А сын потом вырастет и разберется, что к чему!
– Валь, а если жена не грымза, тогда что?
Валентина вдруг всхлипнула, привалилась
– Ну откуда я знаю что… Мне ведь тоже хочется немного счастья… Совсем немного… Ну… пусть Андрюша не разводится, ладно… я переживу… но хоть не бросает… а то руки на себя наложу, вот честное слово…
Ольга обняла подругу за плечи и подумала, что ей вообще-то тоже хочется немного счастья после не очень приятных переживаний и встреч. Совсем немного… И вернувшаяся Анна в этом смысле совершенно лишняя… Очень не вовремя возвратилась Васина жена… Ждали тут ее… как же…
Вечером, как и предрекала Валентина, Фадеевская Анна приперлась к Ольге. Сразу в прихожей она уперла руки в бока и очень громким голосом спросила:
– Ну?! И что у тебя с Васькой?! Чего он все время вбок косит?! Прямо оставить мужика ненадолго нельзя, честное слово! Налетают, как воронье!
Ольга еще размышляла, что ей ответить, когда в незакрытую дверь ворвался сам Василий. На его плече висело полотенце, а волосы были влажны и спутанны.
– Ань! – крикнул он. – Ты что здесь делаешь?! Я выхожу из ванной, а Маришка говорит, что ты к тете Оле пошла.
– А к кому же мне идти, если не к «тете Оле»? – саркастически произнесла Анна. – Если весь дом говорит, что она нагло к тебе липла все время моего… вынужденного… отсутствия!
– Она не липла, Аня… Это я… к ней лип… а она нет… Оставь ее в покое, пожалуйста!
– Ах, вот оно как! И чего же это ты к ней лип?! Только жена за порог, а ты, значит…
– Перестань ломать комедию, Анна! – строго сказал Фадеев и вытер влажное лицо полотенцем. – Я тебе уже все объяснял! Хватит! Пойдем домой, прошу тебя!
Он попытался, взяв за плечи, развернуть жену к выходу, но Анна вырвалась и бросилась к Ольге.
– Ну что же ты молчишь?! – крикнула она. – Ну скажи же, что эта… моя белобрысая размазня тебе и даром не нужна! Объясни, пожалуйста, дураку Фадееву, что у тебя таких, как он, навалом! Скажи прямо! Пусть знает! А то ишь, размечтался, валенок сибирский! Да такие женщины, Васька, не про твою честь! Правильно я говорю, Ольга?!
Ольга посмотрела на перекошенное ненавистью лицо Анны, а потом перевела глаза на Фадеева, и в ее груди опять разлилось тепло, как тогда, когда она «лечилась» Васей от Николаева. Какое же у него родное лицо… Какое же милое… Ольга вдруг поймала себя на мысли, что вернулась не просто домой, а к нему, к Васе… Надо же! Она и не догадывалась, что ехала из Петрозаводска именно к нему. Даже когда говорила в кофейне с Сергеем, еще не знала об этом. Но не случайно ей не хотелось выть, когда Николаев отказался от нее. Она чувствовала не горе, а освобождение от зависимости, такой, что сродни наркотической. Да, она напутешествовалась вдоволь, навидалась всякого и больше не хочет ничего искать, потому что настоящее, оказывается, ждало ее здесь. Чтобы понять это, стоило всего лишь съездить на пару дней в другой город… Вот так подарок к Рождеству! Кто бы мог ожидать?!