Шатун
Шрифт:
Он снял с вешалки пальто, в обувном отделе выбрал страшненькие ботиночки на резиновой подошве «прощай, молодость!» да еще купил шерстяной платок в розах. Когда Кирилл занес все это в примерочную, у Веры сначала округлились глаза, а затем она стала хохотать. «Надо же, какая привереда!» - думал Кирилл, заслоняя своей широкой спиной куцую шторку, за которой раздевалась Вера.
Когда она вышла, настал его черед хохотать. Только продавщицы, переглядываясь, не могли понять, в чем, собственно, заключается юмор.
Они упаковали горные ботинки и комбез в большой полиэтиленовый мешок и вышли на улицу. Вера, вытирая слезы, взяла Кирилла под руку.
– Все подумают, - всхлипывая, произнесла Вера, - что идет сын с престарелой мамой.
– А зачем ты платок по-старушечьи повязала?
– Да его хоть на ногу повяжи, все равно лучше не будет.
Не успев отвыкнуть от тяжелых горных ботинок, она спотыкалась. Длинные полы пальто путались в ее ногах. Воротник, мгновенно намокнув от тяжелых снежинок, ощетинился тонкими иголками. Словом, выглядела Вера потрясающе.
– Ну что, проводить тебя к брату Ване?
– спросил Кирилл.
– Нет, - ответила Вера. Она остановилась, встала перед Кириллом и погладила его по плечу.
– Спасибо тебе, - произнесла она и поцеловала его в щеку. Ее глаза повлажнели.
– Завтра ты работаешь?
Вера отрицательно покачала головой.
– Значит, обслуживать меня будет другая официантка? И вечером я пойду провожать ее домой?
Она пожала плечами, опустила глаза. Лучше бы не опускала - на щеку тотчас скатилась слеза.
– Я буду тебя вспоминать, - признался Кирилл.
– Ты будешь меня ненавидеть, - без тени сомнения ответила Вера.
Кирилл уже сгорал от любопытства и нежности.
– Но почему?
– Он прислонил ружье к стволу дерева, взял ее лицо в ладони и приподнял, чтобы заглянуть в глаза.
– За что я должен тебя ненавидеть?
– Узнаешь…
– Ну, солнышко!
– возмутился Кирилл.
– Ты окутала себя таким туманом тайн и загадок, что я просто не в силах расстаться с тобой.
Словно испугавшись, что Кирилл схватит ее в охапку и не отпустит, Вера отрицательно покачала головой и отошла на шаг. И вдруг Кирилл увидел, как по тротуару в его сторону бодрой походкой идет Андрей Вешний. Кирилл узнал его сразу. Одноклассник мало изменился за минувшие пятнадцать лет - тот же рост, светлые кудрявые волосы, узкое лицо, водянистые глаза. Не замечая Кирилла, Вешний прошел мимо.
– Эй!
– обрадованно воскликнул Кирилл.
– Здороваться надо!
Вешний на мгновение обернулся, но не остановился, хотя Кирилл готов был поклясться, что Андрей его узнал.
Догнав одноклассника, Кирилл схватил его за плечо. Шмыгая крупным красным носом, Вешний повернулся и как-то странно взглянул на Кирилла, словно хотел спросить: «А ты уверен, что я в самом деле Андрей Вешний?»
– А, это ты!
– безрадостным голосом произнес он и кинул взгляд на Веру.
Он ежился от холода в какой-то легкомысленной курточке. Из кармана торчала связка бананов.
– А где наши?
– громко спросил Кирилл и тряхнул Вешнего, чтобы тот немного ожил и включил мозги.
– Наши?
– пробормотал Вешний и пожал плечами.
– Как тебе сказать… Кто умер, кто пока жив.
Глава 48
– Надеюсь, вы понимаете, что я не могу разговаривать с бандитами при вас?
– Конечно, - без колебаний согласился Курга, жадными глазами глядя на миниатюрную трубку мобильного телефона, которая лежала в ладони Ирины.
– Я поднимусь наверх. Только, пожалуйста, звоните быстрее! У меня дурное предчувствие.
– Нет, этого будет недостаточно, - покачала головой Ирина, едва Курга стал подниматься по лестнице.
– В этом колодце все будет прекрасно слышно, где бы я ни находилась. Я должна выйти на улицу.
Курга задумался. В его воспаленных глазах на мгновение мелькнуло недоверие. Поверить ей? Отпустить, когда бумага уже у нее в саквояже?
– Вы мне не доверяете?
– спросила Ирина об очевидном.
– Но я же дала вам слово делового человека!
– Да, - тихо произнес Курга.
– Я должен вам верить. Сейчас я открою дверь.
Он пошел наверх. Она слышала, как он споткнулся, упал и сдавленным голосом пробормотал: «Если не везет, то во всем».
Сработал электрозамок. Ирина, не переставая удивляться доверчивости Курги, вышла на свободу и зажмурила глаза от ослепительно белого снега. Она вздохнула полной грудью, посмотрела на горы, которые были покрыты рваными облаками, похожими на ватные комки, и подумала: «Господи, хорошо-то как!» Подложила под дверь дощечку, чтобы не захлопнулась, и набрала номер Леши. Его телефон молчал - наверное, был отключен. «Аккумуляторы сели, что ли?» Позвонила Марату. Тот ответил сразу. Голос его был встревожен:
– Неприятность, Ирина Юрьевна! Девчонка сбежала!
Ирина не поверила своим ушам. Она даже опешила и несколько секунд не знала, что сказать.
– Как?!
– наконец выдала она.
– Как вы могли это допустить?! Вы чем там занимаетесь, идиоты?!
– Бога ради, не волнуйтесь! Мы перекрыли все дороги! Мы ее из-под земли вытащим!
– Боже… Теперь она обязательно настучит в милицию. Это конец…
– Да не пойдет она в милицию, Ирина Юрьевна!
– с поганеньким оптимизмом убеждал Марат.
– У нее самой рыльце в пушку! Да она, наверное…
– Все, заткнись, слушать тебя не могу. Перепились, говнюки, совсем перестали делом заниматься. Можете забыть о Мальдивах, о новых машинах и девочках… Баланду жрать будете!
– Ирина Юрьевна, мамой клянусь - нет здесь нашей вины. Ее дружок к нам ворвался, полдома спалил, всех на пол уложил… Вооружен как Рэмбо - с гранатометом, «калашниковым», «эфками»… Мамой клянусь, это какой-то чеченец, совершенно отвязанный, ничего не боится…
– Тряпка!
– с неутихающей злостью кинула Ирина и отключила телефон.