Шедевры, обожжённые войной
Шрифт:
Федеральный закон «О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации» определяет возможность возвращения бывшим неприятельским государствам историко-художественных коллекций, которые ранее являлись собственностью религиозных организаций или частных благотворительных фондов. Исходя из этого Венгрии была возвращена «Шарошпатакская библиотека» – уникальное собрание старопечатных книг, а Австрии – библиотека князей Эстергази (977 книг XV–XVIII веков).
За этот период в нашу страну удалось вернуть десятки произведений, происходящих из собраний Русского музея, Третьяковской галереи, музеев Новгорода, Старой Руссы, Пскова, Твери, Таганрога, Калуги,
Проблема «трофейного искусства» относится к числу наиболее сложных и болезненных в современных российско-германских отношениях. В 2000 году тогдашний министр культуры ФРГ Михаэль Науман передал в министерство культуры РФ список перемещенных историко-художественных ценностей, возвращение которых немецкая сторона хотела бы осуществить в первоочередном порядке. В этом перечне фигурировали: архив министра иностранных дел Веймарской республики Вальтера Ратенау, книги из Готской библиотеки, фонды Музея древней и ранней истории, Эберсвальдский клад, собрание книг графа Карла Августа фон Харденберга, картины Бернхарда Келера, две Библии Гутенберга, собрание картин Отто Кребса, мемориальные вещи Александра Гумбольдта, фамильное серебро герцога Ангальтского.
Переговоры с немецкой стороной о взаимном возвращении перемещенных культурных ценностей велись без малого четверть века. При этом следует заметить, что российских перемещенных культурных ценностей на территории современной Германии не очень много, и все они находятся исключительно в частных коллекциях. В результате переговорного процесса стало возможным возвращение Германии в 2002–2008 годах средневековых витражей (117 витражных стекол) церкви святой Марии (Мариенкирхе) во Франкфурте-на-Одере, хранившихся в Государственном Эрмитаже и частично в Пушкинском музее. В качестве ответного шага немецкая сторона выделила средства на восстановление разрушенной в годы войны новгородской церкви Успения на Волотовом поле.
В настоящее время из-за обострившейся международной обстановки переговоры с немецкой стороной по проблемам перемещенных культурных ценностей приостановлены. Во всяком случае, пока…
Часть I
Историко-художественные ценности в жерновах войны
Глава 1
Что ценнее – Реймский собор или церковь Спаса на Нередице?
Казалось бы, о событиях военного времени мы знаем почти все. Но и через семь десятилетий после Победы поток времени порой выносит на «берег» документы, о существовании которых даже специалисты успели забыть или не знали вовсе. Именно такой оказалась недавняя находка в Архиве внешней политики Российской Федерации, где были выявлены весьма важные документы 1941 года, хранившиеся в режиме строгой секретности. Они связаны с попытками нейтральной Швеции выступить в роли посредника между СССР и фашистской Германией по некоторым гуманитарным проблемам.
Дело было так. 14 июля 1941 года посланник Швеции в Москве В.Ассарсон вручил заместителю наркома иностранных дел С.А.Лозовскому меморандум, в котором Стокгольм просил сообщить, признает ли Советский Союз обязательной для себя в войне с Германией Гаагскую конвенцию о законах и обычаях сухопутной войны.
Ответ последовал через три дня. Лозовский вручил г-ну Ассарсону памятную записку, в которой было сказано: «Советское правительство признает для себя обязательной Гаагскую конвенцию от 18 октября 1907 года о законах и обычаях сухопутной войны. Однако советское правительство считает необходимым подчеркнуть, что в войне с напавшей на СССР фашистской Германией Советский Союз имеет дело с таким врагом, который систематически грубо нарушает все международные договоры и конвенции. Это обстоятельство ставит советское правительство перед необходимостью соблюдать указанную выше Гаагскую конвенцию в отношении фашистской Германии лишь постольку, поскольку эта конвенция будет соблюдаться самой Германией».
Меньше чем через месяц, 8 августа 1941 года, Народный комиссариат иностранных дел СССР вновь вернулся к этой теме – направил в посольство Швеции в Москве вербальную ноту (письменное сообщение, делаемое в третьем лице и без подписи, что приравнивает его к устному заявлению). В ней повторно напоминалось, что Москва будет соблюдать в войне с фашистской Германией Гаагскую конвенцию, но только на паритетных условиях. Копии ноты были направлены во многие посольства и миссии, аккредитованные в Москве, включая посольства США, Великобритании, Японии и Китая.
Документов, содержащих сведения о реакции главарей Третьего рейха на названные документы, в фондах не обнаружено. Однако по некоторым косвенным данным установлено, что Берлин даже не принял к рассмотрению аналогичное обращение шведского правительства. Тем самым он отказался от соблюдения Гаагской конвенции и не мог рассчитывать на ее выполнение со стороны СССР.
Напомню, что Гаагская конференция 1907 года, в работе которой приняли участие 44 государства, была созвана по инициативе Николая II. Помимо России, в ней участвовали Великобритания, США, Германия, Франция, Италия, скандинавские страны, Япония, государства Южной и Центральной Америки. Гаагская конвенция о законах и обычаях сухопутной войны сыграла немаловажную роль в международно-правовой регламентации ее ведения и стала первым международным соглашением, запрещающим преднамеренное разрушение памятников культуры и их конфискацию во время военных действий.
Это полезно знать потому, что несоблюдение Гаагской конвенции стало самым расхожим обвинением в адрес реституционной политики России. Особенно наглядно это проявилось в меморандуме, поступившем в 1994 году в наше министерство культуры из посольства ФРГ, в котором изложена германская точка зрения на проблему перемещенных культурных ценностей. Сразу вслед за этим, в 1995 году, руководитель управления прессы и информации МИД ФРГ Хаген Ламсдорф опубликовал в книге «Zu Kunst und Kunstpolitik» статью «Возвращение немецких культурных ценностей – пробный камень германо-российских отношений».
Немецкий дипломат категорически отрицает законность вывоза в СССР в 1945–1946 годах германских культурных ценностей в качестве компенсаторной реституции. И ссылается при этом на статьи 46 и 56 Гаагской конвенции, в которых сказано: «Произведения искусства и науки и посвященные искусству и науке учреждения на оккупированных территориях охраняются от изъятия независимо от того, находятся ли они в частной или государственной собственности».
Однако по-немецки дотошный Ламсдорф почему-то не замечает второго абзаца 56-й статьи: «Всякий преднамеренный захват, истребление или повреждение подобных учреждений, исторических памятников, произведений художественных и научных воспрещается и должны подлежать преследованию». Вот несколько фактов, иллюстрирующих, в каких масштабах осуществлялись подобные действия на территории России. От рук фашистских оккупантов пострадало 173 музея, были обращены в руины тысячи библиотек, архивов, школ. Стерты с лица земли православные храмы и святыни Пскова и Новгорода. Преднамеренно были уничтожены такие выдающиеся историко-культурные памятники как Успенский собор Киево-Печерской лавры (XII в.) и Воскресенский собор Ново-Иерусалимского монастыря. А число утраченных движимых объектов культуры вообще не поддается никакому учету.