Шеф-повар Александр Красовский
Шрифт:
Люда, пытавшаяся взять дело в свои руки, была мягко оттеснена в сторону и сидела за столом с потерянным видом, время, от времени спрашивая, не может ли чем помочь.
Через два часа все было готово. Салат из квашеной капусты с лучком, шашлык, по быстрому замаринованный в вине и приготовленный в топке печи, запеченный картофель по-шведски с чесноком и самодельным майонезом. Подсолнечное масло для него, конечно, было не фонтан, но за неимением лучшего сошло и оно.
Пока готовил все это великолепие, у самого разыгрался
Люда, смотревшая, как я шинкую лук, удивленно воскликнула:
— Саша, ты, наверно, в армии поваром служил? Два года назад у тебя таких талантов точно не было.
— Плохо смотрела, — улыбнулся я и поцеловал сразу нахохлившуюся подругу. — Давай, лучше приступим к трапезе.
Я уселся за стол, и тут меня осенило. Повар! Вот кем мне надо стать, профессиональным поваром. На хрен всяких докторов, инженеров. В обозримом будущем, кроме партийных боссов и других начальников только повар будет жить, как человек. Притом, особо не опасаясь даже ОБХСС, там ведь тоже люди служат.
Плеснув в бокалы вина, я сказал:
— Давай, выпьем за нашу встречу после долгой разлуки, и чтобы у нас все было хорошо.
Люда, шмыгнув носом, подняла бокал. В уголках глаз у нее опять стояли слезы.
— Людмила, что ты плачешь все время, в чем дело? — спросил я, отставляя в сторону пустой бокал.
— Я, я боялась, что ты не приедешь. Девчонки смеялись надо мной. На танцы звали, предлагали познакомить с кем-нибудь. Дурой называаали!
При последних словах она разрыдалась.
Я сидел и молчал, было мучительно больно за прошлое. Но в нем ничего уже нельзя было изменить. Можно менять сейчас.
— Все, прекращай рыдать, — скомандовал я, собравшись с мыслями. — Лучше поговорим, как мы будет жить дальше. Я вижу это так, сегодня вечером еду в Петрозаводск, получаю паспорт, и сразу приеду к тебе, надеюсь, родители не будут против моей прописки у вас, иначе заявление в ЗАГС могут не принять. После свадьбы ты увольняешься, и мы вместе уезжаем в Петрозаводск, снимем комнату в частном секторе, на работу там тебе можно устроиться без проблем, а я найду ночную подработку, и буду, возможно, поступать в торгово-кулинарное училище.
Я ожидал вопросов, удивления, возмущения, да мало ли чего еще. А моя подруга, все еще шмыгая носом, просто ответила:
— Санчик, рядом с тобой я на все согласна. О прописке можешь не переживать, пусть только попробуют не прописать.
— Вот так бриллиант мне дураку повезло отыскать! — мысленно восхитился я. — Патриархат рулит, надеюсь, после свадьбы жена свои слова назад не заберет.
В этот момент раздался стук в дверь.
— Заходите, — крикнула Люда. В дверь вошла остролицая женщина лет под пятьдесят.
Быстрым взглядом она осмотрела нас и неодобрительно уперлась глазами в голые коленки Люды. Та засмущалась и попыталась прикрыть их полами халата, что ей не очень удалось.
— Саша, это наша соседка
Я встал и, представившись, пригласил даму за стол.
— Валентина Петровна, присаживайтесь, попробуйте, что бог послал.
Не скрываемое разочарование соседки при взгляде на меня, видимо, ожидала увидеть писаного красавца, сменилось заинтересованностью.
Через минуту она с удовольствием ела шашлык и не отказалась от капельки вина. А в следующие полчаса я узнал многое о соседях, какие они все гады, и какая золотая Людочка Струнина, уважительная, умница, скромница, хорошая хозяйка, а то, что она носит очки, и часто болела в детстве, так это ерунда, как и то, что Николай Васильевич ее отец, любит злоупотребить водочкой. А мама со всех сторон хорошая, только скуповата. Брат Витька настоящий прохиндей и тоже не дурак выпить.
Послушав некоторое время такие речи, я сказал:
— Валентина Петровна, вы уж извините, мы с Людой долго не виделись, надо о многом поговорить, давайте вы нам все расскажете в другой раз.
Соседка скорчила недовольную мину, но все же убралась.
— Саша, какой ты молодец! Я бы так не смогла ее выгнать. Хотя еще, когда мясо покупала, поняла, что она припрется на тебя посмотреть, — воскликнула Люда.
— Вот-вот, — проворчал я. — Обойдемся без смотрин, лучше закрой дверь, нас дома ни для кого нет до вечера. Времени и так мало осталось.
Петрозаводск
Вечером я так никуда и не уехал. Зато утром пришлось вставать чуть свет, собираясь на автобус. Людка все-таки пошла меня провожать, несмотря на уговоры остаться дома и еще немного поспать перед работой. И на автобусной станции опять хлюпала носом на моем плече под любопытствующие взгляды стоявших рядом пассажиров. А потом долго махала рукой, пока автобус не исчез из вида.
Первые километров сто мы проехали по влажной с ночи дороге, затем под солнцем она подсохла, и в автобусе стало не продохнуть от пыли. Не помогало даже открытое в потолке окно. Поэтому в селе Вознесенье, пока мы стояли в очередь на паром, все дружно повалили на улицу, отплевываясь и откашливаясь от вездесущей пылюки.
— Скорей бы мост через Свирь построили, надоело на пароме каждый день в очереди по часу стоять, — сообщил мужичок, сидевший рядом. — Слышал, его вроде бы через год начнут возводить?
Я на его слова пробормотал что-то невразумительное. А что мне было говорить, что и через пятьдесят лет никакого моста здесь не появится, разве, что паром заменят на новый.
После Вознесенья, я все же заснул, несмотря на пылевые атаки, а, засыпая, продолжал жалеть будущую жену:
— Бедная Людка, как она сегодня отработает после бессонной ночи. Да еще встала со мной в пять утра.