Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

Коллектив авторов

— Бриллианты, изумруды, рубины и сапфиры.

— Они просили у вас часть денег вперед?

— Да, просили авансом десять тысяч рублей, но я, конечно, отказал, сказав, что имею обыкновение платить за товар, ко­торый держу в руках.

— Совершенно справедливо. Скажите, герр Д., не спрашивали ли они у вас про утерянную ими записку?

— Как же, как же, ваше превосходительство! Это были их первые слова. Особенно интересовался еврей. «Не забыл ли, не обронил ли я у вас, господин Д., одной записки?» — допыты­вался он. Я позвал

лакея и спросил его, не находил ли он на полу какой-нибудь бумажки, лакей ответил, что не помнит, что если он и нашел, то, считая ее ненуж­ной, вымел и выбросил в мусор.

— Какое впечатление произвело это сообщение на них?

— Еврей, по-видимому, остался доволен, потому что дал целковый на чай лакею.

— Скажите, господин Д., вы дали срочный заказ?

— Да. Я заявил им, что мне камни необходимо иметь как можно скорее.

— Что они ответили на это?

— Они сказали, что выезжают сегодня же вечером и что вернутся сейчас же, как только приобретут драго­ценности.

— Ну, вот и все, господин Д. Вы поступили дельно и тол­ково. В награду я обещаю вам похлопотать перед графом Л.-М., чтобы вам простили ваше знакомство с сими контрабандистами и не взыскивали с вас пошлины за тот товар, который вы получили в последний раз. Д. рассыпался в благодарностях и откланялся. Когда мы остались одни, Путилин обратился ко мне:

— Ну, доктор, готовь чемодан.

— Мы едем?

—Да.

— Куда?

— Я тебе говорил уже: на границу.

— Когда же мы поедем?

— Завтра вечером, а может быть и послезавтра утром.

Я вернулся домой, пообедал и поехал по вечерней визитации больных.

Вернулся я часов в девять вечера. Мне надо было занести в мою докторскую книгу ход болезни некоторых пациентов. Я вошел в кабинет, подошел к письменному столу и зажег свечи.

Вдруг случайно взор мой упал на нишу и в ту ­же секунду у меня вырвался возглас недоумения и почти испуга:

— Что это? Где же он?

Ниша была пуста. Моего приятеля-скелета не было! Я в сильнейшем изумлении оглядел весь кабинет, так как у меня явилась мысль: не переставил ли мой Никифор скелет в какое-нибудь другое место?

Увы, нигде его не оказалось!

Тогда я позвонил.

— Что это, Никифор? Где скелет? Куда он делся?

Мой слуга посмотрел на нишу, и на его лице появилось не меньшее, чем и у меня, удивление.

— Господи помилуй, куда же он делся?! — в испуге воскликнул он.

— Куда он делся! Куда он делся! — передразнил я моего верного слугу, вспылив. — Это не ты у меня должен спрашивать, а я у тебя.

— Видит Бог, не знаю... Он все время стоял здесь.

— Так куда же, черт возьми, скрылся он?! — затопал я ногами. — Не ушел же он сам!

Никифор хлопал глазами.

— Поми... помилуйте-с, Иван Николаевич, нешто онимогут ходить?

Я обратился в Путилина и, подобно моему знаменитому другу, приступил к дознанию.

— В мое отсутствие был

кто-нибудь у нас?

— Никого-с. Ни единой души.

— Ты это твердо знаешь?

— Как нельзя лучше. Потому что я в комнате своей сидел.

— И никуда не отлучался из квартиры?

— Никуда-с.

— Ни на минуту?

— Ни на секунду, можно сказать.

Признаюсь, я растерялся. Что же это такое? Дьявольское наваждение?

Какой-то неприятный холодок пробежал у меня по спине и в первый раз в моей жизни суеверный страх охватил меня.

Вдруг меня осенило.

— А Иван Дмитриевич не приезжал во время моего отсутствия?

— Докладываю-с вам, Иван Николаевич, как есть, ни одной души не было.

Я махнул рукой, наскоро оделся и бросился к Путилину.

Я застал его в его кабинете, за работой. Он что-то писал. Свет лампы бросал блики на его умное, характерное лицо.

Когда я вошел, а вернее влетел в кабинет, он поднял голову и удивленно поглядел на меня.

— Это ты, доктор?

— Да, я, — ответил я, запыхавшись.

— Что с тобой? Ты бледен и растерян.

— Я думаю... будешь тут бледен, когда случаются такие непостижимые вещи! — воскликнул я.

Путилин спокойно отложил в сторону перо и сказал:

— Непостижимые вещи? С тобой? Что же случилось?

— Случилось то, Иван Дмитриевич, что у меня исчез скелет!

— Как так, исчез скелет? Когда?

— Несколько часов тому назад. Я... я, поражен...

— Успокойся, доктор, садись и рассказывай все по­следовательно.

Я рассказал Путилину все, что произошло сейчас в моей квартире.

— Ты понимаешь, Иван Дмитриевич, никого не было — и вдруг это необъяснимое исчезновение!..

Мой великий друг слушал меня с большим вниманием. Когда я окончил, он проговорил:

— А знаешь, я это предвидел.

Я привскочил со стула.

— Что ты предвидел?! Исчезновение скелета?

— Не исчезновение, а то, что твой приятель устроит с тобой какую-нибудь злокозненную шутку: очень уж у него физиономия отвратительна!

— Ты шутишь, а мне, ей Богу, не до шуток! — воскликнул я в раздражении. — Во-первых, я любил его, как воспоминание, как свидетеля моей юности, студенчества, во-вторых, и это главное, исчезновение его доказывает, что в моей квартире были какие-то таинственные, незримые воры.

Тут Путилин вдруг глухо пробормотал:

— Мой кошмар со скелетом сбывается на яву. В этой истории есть что-то мистически страшное.

Поверите ли, мои нервы в ту минуту были так взвин­чены происшедшим, что эти слова заставили зашевелиться волосы на моей голове!

— Что… за ерунда? — скривился я под пристальным, загадочным взором Путилина.

«На свете, друг Горацио, случается и то, что никогда не снилось нашим мудрецам...» — продолжал Путилин.

— А знаешь, Иван Дмитриевич, я, признаться, подумал, уж не ты ли сыграл со мной эту шутку?