Шекспир
Шрифт:
«Укрощение строптивой» овеяно той театральностью, которая отчасти напоминает итальянскую «Комедию масок». Да и некоторые образы пьесы напоминают персонажи последней: ловкий слуга Транио — хитрого Бригеллу, молодящийся старик Гремио — венецианского Панталоне. Это не случайно. Актеры итальянской «Комедии масок» приезжали в Лондон со своими веселыми спектаклями, и Шекспир, вероятно, видел их. Но вместе с тем мы здесь, как всегда у Шекспира, под чужеземными именами узнаем Англию той эпохи. Спокойный, размеренный, скуповатый быт, царствующий в доме богатого горожанина Баптисты; молодой дворянин Петручио, побывавший за морем; его запущенный родовой замок, где масса полуголодных слуг в дырявых башмаках и рваных одеждах греется в холодный, сырой вечер у пылающего камина; молодой человек, приехавший в университетский город и вырвавшийся на волю из тихого родного города, прославленного «важностью
XII. «ДВА ВЕРОНЦА». ДРУГИЕ КОМЕДИИ ПЕРВОГО ПЕРИОДА
Даже в одной из самых «итальянских» пьес Шекспира, в комедии «Два веронца», под итальянскими именами и одеждами повсюду сквозит Англия XVI века. И нас поэтому нисколько не удивляет, когда в «Двух веронцах» (1594) один из итальянских разбойников клянется «лысым черепом жирного монаха, друга Робина Гуда». Вспомним также о слугах Лаунса и Спиде, у которых даже имена английские.
В «Двух веронцах» замечательны образы этих комических слуг, в особенности Лаунса с его собакой Крабом. В своем отношении к Крабу Лаунс в комическом плане повторяет основной и серьезный мотив «Двух веронцев»: мотив верной дружбы. И подобно тому, как Протей отвечает холодной неблагодарностью на верную дружбу Валентина, эгоистически бесчувствен и равнодушный Краб к верной дружбе Лаунса.
В английских пьесах предшественников Шекспира слуги знатных господ, как и вообще люди из простонародья, были обычно только буффонными фигурами, клоунами. Шекспир придал им человечность, живые чувства и ум. Умен карлик Грумио, слуга Петручио, в «Укрощении строптивой». Умен, несмотря на всю свою комичную нелепость, и Лаунс. «Послушайте, — говорит он, — я ведь только дурак. И, однако, у меня хватило ума догадаться, что хозяин мой в своем роде негодяй».
Впоследствии в произведениях Шекспира в периоды его творческой зрелости лица, воплощающие народную мудрость и народный юмор, встанут во весь рост, и шекспировские шуты, например шут в «Короле Лире», явятся перед нами как глубокомысленные созерцатели жизни.
В «Двух веронцах», как и во многих других-комедиях Шекспира, все полно движения, стремления вперед. Деятельный Валентин противопоставлен праздному Протею. Он хотел бы взять с собой Протея в спутники:
Чтоб чудесам земли дивиться вместе, Чтоб, сидя дома, молодость свою Ты не растратил в праздности порочной.Дядя Протея удивляется тому, что его брат позволяет своему сыну:
Теряя дни, сидеть бесплодно дома, Меж тем, как люди победнее родом Шлют сыновей за прибылью и славой: Тот на войну, чтоб испытать фортуну, Тот — в море, чтобы земли открывать, Тот — в университет, во храм науки.«Два веронца» — сравнительно мало популярная пьеса Шекспира. Но для понимания его творчества она имеет большое значение. Образ Джулии, например, является как бы эскизом к созданным Шекспиром впоследствии образам Розалинды («Как вам это понравится»), Виолы («Двенадцатая ночь»), Имоджены («Цимбелин»). Заметим, между прочим, что, как и они, Джулия переодевается в мужское платье. Это излюбленный Шекспиром тип женщины: постоянной в своих чувствах, решительной и предприимчивой. Чем больше преград, тем сильнее горит огонь ее чувств:
Чем больше гасишь, тем сильней горит он, Едва скользящий по лесу ручей, Запруду встретив, буйством закипает… Не становись же на моем пути, И, как ручей, я буду терпелива, Тяжелый путь считая развлеченьем До той поры, пока мой шаг последний К любви моей не приведет меня, —говорит Джулия.
Прославление постоянства (Валентин, Джулия, Сильвия, Эгламур) составляет
говорит в конце пьесы сам Протей.
Этот конец, вероятно, не удовлетворяет многих читателей: слишком неожиданно и немотивированно раскаяние Протея. Шекспир здесь изменяет реализму. Но такие условные моменты вообще типичны для драматургии той эпохи: встречаются они и у Шекспира (например, раскаяние злодея-герцога в конце комедии «Как вам это понравится» или раскаяние Яхимо в пьесе «Цимбелин». Живой злодей никогда не скажет, как говорит «Ричард III» у Шекспира: «Я решил стать злодеем»). Это все пережитки примитивной средневековой драмы. Впрочем, в финале «Двух веронцев» Шекспира мало интересовали психологические детали. Ему нужно было поскорей привести события к счастливой развязке, чтобы закончить пьесу словами:
Единый дом, единый дружный пир, Единое безоблачное счастье!Комедия «Сон в летнюю ночь» (1595), как полагают исследователи, была написана Шекспиром для празднования аристократической свадьбы. Свадьбы вельмож обычно сопровождались многодневным пиршеством, во время которого актеры выступали со своими спектаклями. Эта пьеса звучит, как эпиталама, торжественная свадебная песня. «Сон в летнюю ночь» — одно из самых поэтических произведений Шекспира. «Когда я стараюсь определить, что такое поэзия, я вспоминаю Титанию и Оберона», — говорил американский поэт Эдгар По. Пьеса поражает богатством вымысла. Здесь и царица эльфов Титания (измененное имя древнеримской богини луны Дианы), и царь ночи Оберон, и герой английских народных поверий шаловливый дух Пек, он же Робин — Добрый Малый, и созданные самим Шекспиром волшебные существа — Душистый Горошек, Паутина, Мотылек, Горчичное Зернышко. Поэтическая фантастика здесь сочетается с юмором: царица эльфов влюбляется в простого парня, — всесильная любовь шутит над людьми.
Но и в этой легкой блестящей пьесе есть своя большая тема, заключенная в типичном для Ренессанса прославлении природы, на лоне которой молодые влюбленные после фантастических злоключений обретают счастье.
В совершенно ином плане написана Шекспиром комедия «Виндзорские кумушки» (1597) — бытовые картины из жизни горожан английской провинции. Хотя место действия и названо Виндзором, где находился один из королевских дворцов, в действительности перед нами гораздо более глухая провинциальная среда, скорее напоминающая Стрэтфорд, родину Шекспира. Важный судья Шэллоу, гордящийся своим положением и потомственным дворянством; его племянник, глупый дворянчик Слендер из недорослей; краснобай и балагур, хозяин местной гостиницы; коверкающие английский язык валлиец Хью Эванс, пастор местной церкви — он же учитель местной школы — и лекарь француз Каюс; веселый, пьяный, толстый промотавшийся рыцарь сэр Джон Фальстаф и его приспешники; благодушный, доверчивый, гостеприимный мистер Пейдж и подозрительный, ревнивый мистер Форд; их жены, немолодые, но бойкие кумушки; молоденькая дочка зажиточного горожанина Анна Пейдж, влюбленная в дворянина Фентона, — все это живые типы Англии XVI века. Главным действующим лицом комедии является сэр Джон Фальстаф. Согласно преданию, весьма правдоподобному, комедия была написана Шекспиром по заказу королевы Елизаветы, которой очень понравился Фальстаф в шекспировском «Генрихе IV» и которая выразила желание увидеть Фальстафа влюбленным. В эпоху Шекспира пьеса называлась «Превосходная и приятная комедия о сэре Джоне Фальстафе и о веселых виндзорских кумушках». Но о Фальстафе мы еще поговорим отдельно.
Достаточно сравнить блестящую легкую фантастику «Сна в летнюю ночь» с густыми бытовыми красками «Виндзорских кумушек», чтобы почувствовать разнообразие шекспировской палитры.
Разнообразие это поражает нас на каждом шагу. Читая, например, комедию «Много шуму из ничего» (1598), мы как бы вступаем в новую сферу. Действие здесь построено на столкновении двух непримиримых, причудливых характеров: женоненавистника Бенедикта и мужененавистницы Беатриче, — столкновении, которое завершается взаимной любовью. Помимо этой веселой темы, в комедии звучат и мрачные ноты.