Шекспиру и не снилось!
Шрифт:
Любовь
Я в женщинах еще в детстве стал неплохо разбираться. Мне сеструха помогла. Ну, как помогла… Короче, она с подружками в своей комнате запрется и шушукается. А дверь-то тоненькая, да и щель под ней — все классно слышно. Я стою и слушаю, как они пацанам своим косточки перемывают, кто на кого посмотрел, да кто кому чего сказал.
Прикольно! Я до того не знал, что девчонки не просто дуры, а… как бы это сказать… ну, типа мозги у них по-другому работают. Очень интересно было, я даже, чтобы ноги не уставали, табуретку с кухни приносил и садился возле двери.
Короче, девчонок я не боялся, а с Катей даже пару раз целовались, только она не очень целуется. Сразу видно — неопытная.
Но одна загадка меня все время мучила. Сеструха с подругами очень любила про любовь перетереть. Ну, типа там, чтобы голова кружилась от одного только взгляда. Или «А он как посмотрит — у меня туман перед глазами!». У каждой хоть по разу голова кружилась и туман был. А еще иногда все лицо гореть начинало или там во рту пересыхало. Или «Сердце так — бух-бух-бух!»
У меня такого ни разу не было. То есть во рту иногда пересыхало, но это если я, например, в футбол долго играю или спорю с кем-нибудь. А тумана вообще никогда, и голова кружилась только на крыше соседней стройки, куда я на спор залезал. Кстати, и сердце тогда бухало. Но это от высоты, а вот чтобы от любви — ну ни разу! Я решил, что это такая девчоночья особенность, а у пацанов любовь по-другому случается. Или вообще у нас никакой любви не бывает.
Но однажды я все это на себе попробовал.
Сижу это я на истории, ничего такого не ожидаю. Ну, голова немного побаливает, но это у меня всегда так в понедельник на первом уроке. И тут смотрю на Катю, которая через проход сидит — и вдруг туман перед глазами! Серьезно! Я удивился, конечно, проморгался, глаза протер… вроде туман прошел. Но зато чувствую, что щеки гореть начинают. Я и тут не въехал, что творится, но когда во рту пересохло и сердце бухать начало — тогда сообразил.
Вот она, любовь!
Я так ошалел, что не услышал, как меня историца вызвала, не дождалась ответа и пару влепила. Витька меня всего локтем истыкал, а я сижу и туплю. Только иногда на Катю гляну — и меня пот прошибает.
Как до перемены дожил, не помню. Хотел к Кате подойти и что-то сказать, но во рту сухо, слова застревают. Да и что я ей скажу? «Я тебя люблю!» — чтобы весь класс ржал? Всю перемену на нее молча пялился, кажется, напугал. А на втором уроке туман в глазах, вата в ушах, чувствую — весь горю. И такой про себя думаю: «Круто! Вот чего девчонки от нее тащатся, от любви-то!» Но как-то смутно думаю, как не про себя.
А потом математик мне лоб потрогал, что-то спрашивал, но я к тому времени уже вообще ничего не соображал…
…Пришел в себя дома, с холодной грелкой на лбу. Мама вокруг меня бегает, что-то противное пить заставляет. Оказалось, у меня жар был за сорок. Математик меня к врачу отвел, тот скорую вызвал, маме позвонил.
Короче, не любовь это была, а респираторный вирус. Я под это дело всю неделю просачковал. В пятницу Катя набралась смелости и пришла навестить. Родители на работе, сеструха в универе. Мы с Катей опять целовались.
Кстати, мне понравилось гораздо больше, чем в первые два раза. То ли она целоваться где-то научилась, то ли я в нее все-таки немного влюбился.
Любовь
Сашка, конечно, очень хороший.
Вот Вовка из 8 класса, он крутой. Он такой крутой, что к нему подойти страшно, вокруг него воздух искрится. С ним рядом постоять и то за счастье. Он и танцует, и на гитаре, и вообще… Он уже в школу заходит весь девчонками облепленный, такое впечатление, что они его с утра у подъезда ждут! Но я не осуждаю, нет! Я б, может, тоже ждала, если б была хоть самая маленькая надежда на то, что меня заметит.
А Володька умный. С ним ужасно интересно. На уроках-то он всякую муть рассказывает, чтоб учителям нравиться, а вот после уроков, иногда, как заведется! И то про белых медведей, то про спутники Сатурна, то про то как нефть получается. И можно ли пробурить скважину наискосок, чтоб потихоньку качать ее с территории соседнего государства.
А Димыч красивый. Мы с ним в одну студию ходим. Танцуем и рисуем, всего по чуть-чуть. Он часто меня выбирает в партнерши, когда его Алена не приходит. А она болеет часто. И мне прям неудобно, что я радуюсь, когда моя подруга болеет.
А Стас прикольный. Он анекдоты рассказывает, с ним всегда весело. Он на перемене перед первым уроком как начнет байки травить, так до конца седьмого и не останавливается. Во память у человека! Главное, простое правило по русскому он выучить не может, а анекдотов знает, наверное, тысячу!
А Никитос смелый. Он как-то показывал фотографии как они по горам ходили. И по реке плыли. И вообще, он даже директора не боится. Спокойно так разговаривает с ним, как будто это не директор, а его бабушка.
А еще есть Пашка. Я его в реале не знаю, мы в Вконтакте познакомились. Но он такой… Настоящий.
Но к Саше я очень хорошо отношусь.
Главное, что все знают, что у меня парень есть. И пацаны знают. Когда у тебя есть парень, ты сразу как будто взрослее становишься.
Я всегда о нем помню.
Вот на прошлой недели Саша болел, мы с Никитосом домой шли. Наржались просто как не знаю кто. Я б еще с ним поржала, но надо было Сашу навестить.
Или вот решали мы математику с Володей. С ним так легко! Как будто одна голова на двоих становится. Сашка в математике ни фига не рубит, ему что-то объяснить… проще застрелиться. Но я стараюсь.
Он все время целоваться лезет. Я знаю, что надо. Но, вот честно…сказать, что мне это нравится…
Мне нравится, когда меня Димыч на танцах за руку берет. От его руки сразу тепло разливается и настроение улучшается.
А еще мне нравится, когда Володька говорит, что я умница. Я иногда, очень редко, быстрее его соображаю как задачу решать.
Но мой парень — Сашка. У нас уже давно статус «Вконтакте» стоит, и на свидания мы ходим регулярно. Как на работу.
Ведь если есть парень, значит, должны быть и свидания.