Шекспиру и не снилось!
Шрифт:
Вот сейчас с Пашкой попрощаюсь и пойду… Надо, значит, надо…
Шекспиру и не снилось
Ни за что больше не пойду в театр! И тем более не пойду туда с Милкой и Таней!
Главное, кто ж мог подумать, что истерика у Таньки начнется в самый неподходящий момент, когда в зале тишина, и все сидят с печальными лицами. А тут мы… Ржем…
Тетка, которая сидела рядом, чуть меня не укусила. Ее аж трясло
Нам было стыдно. Но от этого становилось еще смешнее.
Если б мы были поодиночке, то быстро бы успокоились, а тут… Я гляну, как Танька в колени хрюкает, все — новая волна смеха душит, и остановиться не могу. А тут еще Милка рядом начинает подвывать… Короче, не сложилось у нас с Шекспиром.
— Что ж вы такие бесчувственные растете? — стыдила нас соседка с другой стороны. — О чем вы только думаете…
Я не знаю, что на меня накатило. Увидела мертвую Джульетту и понеслось…
Сначала вспомнила мамины глаза, когда она приехала из больницы, куда «Скорая» отвезла недавно родившуюся Дашку. И ее голос. Бодрый такой. Но совершенно не мамин.
— Все будет хорошо! — сказала она и отвернулась. — Там отличные врачи.
Потом меня отдали бабушке, и по телефону рассказывали, что все просто отлично, еще буквально день и Дашку переведут из реанимации в обычную палату. И тогда мама пойдет лежать вместе с ней.
Получилось так, что я маму почти две недели не видела.
А потом они вернулись из больницы.
Я до этого злилась на Дашку очень. Она кричала часто, мама шла к ней и не успевала почитать мне перед сном. И вообще… То, что она маленькая, еще не значит, что ей все можно!
А тут ночью я проснулась, пошла к родителям в спальню, на маму посмотреть, а Дашка лежит в своей кроватке. Маленькая такая. Такая бледная, что даже голубая. И дышит.
И я подумала, что ее могло не стать. Соска бы валялась, кроватка бы стояла, чепчик бы в ванне лежат…
Мне стало так страшно, что показалось, что у меня сердце остановилось.
Хорошо, что папа снял одну боковую стенку у кроватки, а то б я туда не влезла! Мне было очень тесно, и я высунула ноги сквозь прутья, подложила одну руку под голову, а второй обняла сестричку.
— Я буду слушать как ты дышишь, — прошептала я, — я тебя от всего-всего спасу…
Потом оказалось, что пока мы с Дашкой спали, мама сделала кучу фотографий, ее папа разбудил и показал, как мы в кроватке ютимся.
А потом мама жарила блинчики на завтрак и приплясывала, а я держала Дашу и улыбалась. И Даша улыбалась!
Я как вспомню, как мама, как дурочка, скакала по кухне и подпевала Майклу Джексону, я всегда ржать начинаю. Я ж не
А Дашка, кстати, с той ночи окончательно пошла на поправку! И больше не болела никогда.
Джульетта — дура!
И Шекспир не лучше! Вот так понаписывают всякой фигни, а потом некоторые думают, что это нормально, взять и того…
Когда отец ушел, мама тоже лежала, повернувшись к стене, и еле шевелила губами. Вот как эта самая дура Джульетта. Тоже какой-то дряни напилась.
Я-то еще малая была, сейчас бы я ей быстро мозги вправила, а тогда просто ходила вокруг и канючила. Есть хотела, да и вообще… Стремно было.
А потом я, дура малолетняя, решила, что всех спасу. Поперлась вечером на другой конец города, типа к папочке. Идиотка…
Даже адреса не знала точно, знала только, что дом стоит напротив магазина «Восточный». Приехала, короче, нашла его машину под окнами, села ждать.
Могла ж неделю ждать! Но, блин, дурам везет, через два часа появилась эта его… секретарша. Идет, сумочкой размахивает.
Я к ней рванула. Говорю, хочу с папой поговорить!
А у самой губы дрожат. До сих пор стыдно…
Она на меня посмотрела так презрительно, но домой привела. И кричит из коридора:
— Валюсенька, тут к тебе эта твоя… Маша.
— Я — Мила, — говорю.
А сама уж думаю только о том, чтоб не разреветься.
Отец вышел, вылупился на меня, как на привидение, а я как дите малое, вцепилась в него и давай реветь. Что мне страшно, что мама не ест ничего уже три дня, что лежит и не шевелится, что мне плохо и вообще…
Короче, вела себя как младенец годовалый.
Он испугался, трубку схватил и давай маме названивать. А она там телефон взяла и таким бодрым голосом сообщила:
— Не звони мне больше, у меня все отлично!
Я-то знаю как у нее там все отлично! Я же слышу, что голос не ее и вообще…
Отец меня начал успокаивать, песни петь, что все фигня, и я преувеличиваю. Потом говорит, давай я тебя домой отвезу.
А тут его секретарша истерику устроила. Начала орать, что она не выдержит, что она свое счастье заслужила и выстрадала, а тут я… И что она не позволит с собой так обращаться, вокруг сплошные интриги…
Мне стало так плохо… Я ведь тоже нормально не ела дня два.
И пока они там ругались, я ушла.
Потом уже вспомнила, что денег нет, чтоб на метро доехать. Так и шла полгорода пешком. Благо проспект у нас прямой и длинный. Идешь вдоль него, не заблудишься…
Я пока шла много чего передумала. Про маму, про отца, про любовь эту долбаную…
Пришла домой, сварила картошку, пол помыла, маму покормила. А ей уже на следующий день лучше стало, она встала, умылась и на работу пошла.