Шелк
Шрифт:
Джули была в восторге. Вскоре она вызубрила рецензии наизусть и повторяла их нараспев, осторожно водя наманикюренным пальчиком по строчкам. В конце недели Джули возжаждала свежей пищи. И они перешли к старым номерам «Сцены», к колонкам со светскими сплетнями в разных журналах и даже к заметкам в «Нью-Йорк тайме». А на закуску брали театральные объявления и заголовки газет. Наконец-то Джули поняла, почему весь мир читает прессу с таким увлечением, и стала истовой ее почитательницей. Каждый вечер, возвращаясь в номер после спектакля, она первым делом хваталась за газету, лежавшую наготове возле туалетного столика. Немного важничая,
– Выключи радио, оно мешает мне читать.
Жанна гордилась своей подругой.
Утром в среду они как следует попрактиковались с чтением меню, а потом Джули отправилась вместе с Фернаном Кимом на ленч. Ресторан находился на 109-м этаже небоскреба «Окна в мир». Впервые в жизни она могла заказывать блюда по собственному выбору.
– Подумай только, раньше я просто наугад тыкала пальцем в меню! Но, Жанна, что там подавали… ты не поверишь! Никогда не забуду эти свинячьи ножки прямо с копытами! Телячья голова – можешь себе представить – с глазами! Они смотрели на меня, как будто мы знакомы… кошмар! В «Макдоналдсе» и то лучше. Там по крайней мере знаешь, что тебе принесут: на дверях висят картинки. Да, кстати, о картинках. Вот что я нашла у себя на столе. – И она отдала Жанне вскрытый конверт. – Извини, мне не следовало заглядывать туда, но я не думала, что письмо адресовано тебе.
Вполне естественно. Письма получала только Джули, и теперь ей нравилось вскрывать их лично, дабы лишний раз убедиться в своем умении читать. Жанна взяла конверт. Ее томило дурное предчувствие. Только Дион знал ее адрес… И почему здесь столько марок «Эр Экспресс»?
В конверте лежал листок очень плотной белой бумаги. А на нем – ни единого словечка, только рисунок. Но несколькими штрихами Дион ухитрился передать все что хотел. Он нарисовал дом сверху, с высоты птичьего полета. Правда, сам дом был едва узнаваем. На месте крыши зияет рваная дыра. Обломки полусгнивших стропил сердито смотрят в небо. На полу верхнего этажа, усеянного кусками черепицы, сидит человечек и держит в руке изодранный зонт, на котором красуется огромный черный знак вопроса. Так Дион изобразил самого себя.
– Что это? – спросила Джули, уставившись на подругу.
Но Жанна только покачала головой. Знак вопроса жег ей сердце, как каленое железо. Однако и ее бедному маленькому домику, не защищенному от зимних холодов, приходится не лучше. Не надо было уезжать. Теперь-то Жанна знала это точно. Дом скучал по ней. И вот произошло самое худшее, да еще когда – в середине зимы, за три недели до истечения договора. То, что не успеют разрушить дожди и морозы, уничтожат голуби. Дом без крыши обречен на гибель.
– Жанна! – Голос Джули звучал сочувственно. – Ты должна рассказать мне. Что случилось?
– Дом гниет.
Эти два слова звучали как смертный приговор. Жанна отдала подруге листок с рисунком Диона. Ее терзало сознание собственной вины. Она могла вернуться в Англию еще в прошлом месяце. Джули не стала бы возражать. Правда, дел было много: Жанна ходила на прослушивание и учила Джули читать. Все это важно, но она задержалась здесь надолго совсем по другой причине. В глубине ее души таился страх. Страх перед возвращением – и Дионом. Теперь все это казалось ерундой. Что плохого мог сделать ей Дион? Никакого сравнения с трагедией, постигшей дом!
– Значит, это наш №3? – Джули в ужасе уставилась на рисунок. – Разве ты не сделала ремонт?
Жанна покачала головой. Джули многого не понимает. Как ей объяснить? С чего начать?
– Новая крыша стоит кучу денег. Нужно платить не только за строительный материал, но и за работу. А ведь сейчас зима… Понадобятся прожектора, леса, брезент… Придется нанимать множество людей. Иначе ремонт затянется. Это обойдется в сотни тысяч фунтов – дороже, чем все остальные переделки, вместе взятые.
– О, дорогая, – огорченно протянула Джули. – Если бы я получила роль!
– Ты хочешь сказать, что ничего не вышло? – Сочувствие к подруге на мгновение отвлекло Жанну от мыслей о собственных бедах.
– Увы, нет. Фернан сказал мне об этом за ленчем, причем самым деликатным образом, – уныло подтвердила Джули. Но тут же ее лицо просияло. – Я могу попробовать переубедить его. К тому же существует еще и ассистент режиссера. Он тоже занимается подбором актеров.
– Нет, спасибо! – воскликнула Жанна, порозовев от смущения. – Я не могу допустить, чтобы ты пошла на это. У тебя ничего не выйдет. – Заметив, что Джули слегка обиделась, она поспешила объяснить:
– Я имела в виду… ты нравишься Киму, но если речь идет о фильме, он не изменит своего решения, как бы ему ни хотелось этого в глубине души.
Жанна запнулась, сообразив, что ее слова звучат довольно бессмысленно. И все же она была уверена в своей правоте. Она понимала Фернана Кима гораздо лучше, чем Джули. В присутствии ее подруги мужчины всегда старались произвести впечатление. С Жанной Фернан был самим собой, потому что думал о ком и о чем угодно, только не о ней. И в те минуты она интуитивно почувствовала, что значит снимать фильм. Не как снимать, а для чего. Она и сама не раз испытывала нечто подобное, когда старательно шила в сгущавшихся сумерках – не ради кого-то, но для себя. Или отдирала краску с плинтусов ручной работы – просто так, в надежде отыскать красоту, спрятанную под слоем грязи. И та же слепая вера, подспудное, невысказанное стремление спасти нечто прекрасное, радующее глаз, заставляли Жанну скрести замызганный деревянный пол, скрести до тех пор, пока не появлялись кровавые мозоли. Ей хотелось сделать все как следует, создать свое святилище или убежище, поставить в бескрайней пустыне мира столбик с табличкой: «Здесь я живу, это мой дом».
– Ну, – несколько обиженно протянула Джули. Подумать только: Жанна бросила вызов. Ей, профессиональной актрисе! – Раз уж ты так хорошо понимаешь Кима, почему бы тебе не повидаться с ним самой? Он остановился в «Плазе».
Жанна понурилась. Джули права. Допустим, ей уда-лось проникнуть во внутренний мир Фернана Кима. И что с того? Как бы она ни была умна, ей нечего, абсолютно нечего предложить этому выдающемуся режиссеру.
И все же надо что-то делать. Жанна подхватила свое пальто и сумку.
– Куда ты собралась? – удивленно спросила Джули.
– Так, прогуляться.
Только не оглядываться. Иначе она не решится осуществить то, что задумала.
Глава 10
– Да?
Портье поднял глаза на Жанну. Слова застряли у нее в горле. Прочесть его мысли не составляло труда. Они были написаны у него на лице аршинными буквами.
«Ты не из тех, кто останавливается в „Плазе“. Тебе, с твоей холщовой сумкой и серым скучным пальто, здесь не место. Ты не наша».