Шелк
Шрифт:
– Закажи сама, дорогая. Ты ведь знаешь, что я люблю.
Вот почему она так плохо водила машину, предпочитала письмам телефон и то и дело посылала телеграммы, вернее, «джулиграммы», – ведь их всегда можно было продиктовать некоему дружелюбному незнакомцу, который уж точно умеет писать.
– Неужели совсем не можешь? – спросила Жанна, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Она слышала, что такие вещи случаются. Но Джули… красивая, уверенная в себе Джули…
В ответ раздался дребезжащий смех.
– Боюсь, что нет. О, разумеется,
– Но, Господи помилуй, как же это получилось?
Жанну вдруг страшно разозлила такая несправедливость. Наверное, очень тяжело сознавать, что тебе недоступно то, что другие люди воспринимают как нечто само собой разумеющееся.
Джули пожала плечами:
– Всему виной моя близорукость. Когда заметили, что я плохо вижу, было уже поздно. Я тоже не понимала, в чем дело, просто считала себя тупицей – и постоянно блефовала, притворялась, будто умею читать. Я так хотела, чтобы отец гордился мной. Когда у гувернанток появлялись малейшие подозрения, я устраивала так, чтобы их уволили. – Джули рассмеялась, но голос ее дрожал. – У нас перебывала тьма-тьмущая гувернанток.
– И сколько времени ты ухитрялась сохранять свою тайну? – спросила Жанна с восхищением.
– Ну… – Джули шмыгнула носом. – Грей знает. В детстве он часто прикрывал меня. Но я всегда ненавидела эту зависимость, ощущение, что я в его власти. Вот почему в конце концов я ушла из Дина. Жить одной мне было очень трудно, хотя всеми бумагами занималась Элен. А потом появилась ты. – Она улыбнулась. – Ты такая счастливая, Жанна. Умеешь читать, да еще как! Помнишь наши коробки из-под обуви?
На лице Джули отразилась тоска, смешанная с обожанием. Эту сцену стоило бы снять на пленку. За нее вполне могли бы дать «Оскара». Жанна была тронута до глубины души, но постаралась скрыть свои переживания. Неудивительно, что финансовые дела Джули находились в столь плачевном состоянии. Бедняжка! Жанну утешало одно: сейчас она рядом и может помочь.
– Послушай, – сказала Жанна, аккуратно свернув нижнюю юбку и слегка похлопав по ней рукой. – Ты хотела бы научиться читать?
– О да.
Ответ прозвучал так, что у Жанны не осталось никаких сомнений в его искренности. Она глубоко втянула в себя воздух.
– Ладно, я тебя научу. – И застенчиво улыбнулась. – Это большая честь для меня.
Да, таким способом она сумеет хоть немного отплатить Джули за шоколад, номер в «Редженси», а главное – за возможность краешком глаза взглянуть на новый, волшебный мир.
– Прямо сейчас? И мы успеем к полудню?
– Ну… – протянула Жанна и умолкла.
Она буквально лишилась дара речи при виде восторженного личика Джули, уверенной, что подруга сумеет решить все ее проблемы одним взмахом волшебной палочки. Как объяснить ей, что научиться читать нелегко – куда труднее, чем нацепить на себя парик? Но Джули столько лет стремилась попасть в кино и всего добилась сама… Она заслуживает победы. И Жанне страстно захотелось ей помочь, придумать что-то необыкновенное.
Они молча посмотрели друг на друга, и Жанна увидела, как в глазах Джули сверкнула безумная идея – точное отражение ее собственной.
– Ничего не выйдет! – хором воскликнули они и очень удивились.
И тут Жанна услышала свой собственный застенчивый голос, который опрометчиво произнес:
– А вдруг получится?..
Глава 9
– Номер пятый. Мисс Джули Фрэнсис.
Фернан Ким слегка подался вперед и, тронув за плечо мужчину, сидевшего впереди, шепнул:
– Это та самая, о которой я вам говорил. – Он махнул рукой своему помощнику, терпеливо дожидавшемуся возле двери. – Одну минуту.
И Фернан внимательно прислушался к себе, столь же терпеливо выжидая, пока пройдет неожиданно охватившее его при звуке этого имени возбуждение. Так-то оно лучше. Надо сохранять объективность. Нет ничего важнее первого впечатления. Красота Джули взволновала его, но это не должно повлиять на окончательное решение. Нет, он, как орел, будет парить высоко в небесах, ничего не упуская из виду, подмечая малейшие детали. Промелькнувшая тень, едва заметное движение травы – и птица молнией падает вниз.
Опыт, вынесенный после двадцати лет работы в кино. Фернан готовился снять свой седьмой полнометражный фильм, и у него не было выбора: он должен создать шедевр, а не какую-нибудь там среднюю вещицу. Но, придумывая очередной сюжет, он всякий раз терял частицу самого себя. Попытки начать семейную жизнь неизменно заканчивались неудачей, подобный финал, казалось, был предрешен с самого начала. Как это ни назови: хрупкий союз двух душ, таинственное притяжение атомов, – все распадалось в мгновение ока. И фильм – такая же неопределенность. Какая-то доля секунды – и все может измениться, получится совсем другой фильм, или два фильма, или вовсе ничего не получится. Но Фернан уже привык к этому. Он так часто разбивал лагерь, а потом сворачивал свои шатры, что теперь стал путешествовать налегке.
Говорят, англичане сделаны из камня. Внутреннее спокойствие – вот что привлекло его в Джули. Но, как ни удивительно, в «Чуде» эта девушка сошла со своего пьедестала. Ох уж эти англичане! Они такие угрюмые. Похоже, им кажется, что все вокруг только и думают, как обмануть их. Но за детской обидчивостью скрывается выработанное веками чувство собственного достоинства. Вспомнить хотя бы, как они путешествуют, прихватив карту, плед, шерстяное нижнее белье, чайник и ситечко для заварки… Это восхищало Фернана. Он всегда восхищался умением создавать роль из ничего, на пустом месте. Такой способностью обладают только настоящие профессионалы.