Шелк

Хансен Эва

— Ты так вкусно пахнешь… Тихо, тихо… постой так немного…

Не прижимая к себе, он все же не выпускал, и Фрида, замкнутая в кольце его рук, постепенно теряла уверенность и боевой запал. И все же она не собиралась сдаваться.

— Я посмотрела видео.

— Не сомневаюсь. Весь фильм?

— Нет, хватило части.

Густав тихонько рассмеялся, поцеловал Фриду в голову и сообщил:

— Значит, досматривать будем вместе.

— Вот еще! — Она вырвалась, стояла напротив возмущенная, готовая влепить пощечину, если

он только попробует прикоснуться.

Густав опустил голову, чуть лукаво посмотрел снизу вверх:

— До моего появления на экране досмотрела, так?

— Да.

— Завело? Попыталась хоть что-то выполнить?

Она чуть смутилась:

— При чем здесь это?

— На дату посмотрела?

— Какую дату?

— Фрида, это снято за три года до нашего с тобой знакомства, если бы ты не была так возмущена или зачарована, то непременно заметила. Значит, начало понравилось. А потом ты поняла, что это я, и возмущению не было предела? Не досмотрела, готова расцарапать мне лицо и уйти, так? Не горячись, давай поужинаем и досмотрим вместе.

— Ужин на кухне, а смотреть, как ты…

— Понятно, без ужина меня не оставила, а любоваться моей тебе изменой не собираешься. Ну, хоть компанию составь? Пойдем?

Его обезоруживающая улыбка и миролюбивый тон, но, главное, взгляд, смиренный и одновременно зовущий, действовали расслабляюще. Ссориться уже не хотелось, вспоминать о видео тоже.

Они поужинали, Густав нахваливал ее кулинарные способности, намекая, что она хороша во всем. Долго пили кофе, сидя на кухне, просто Фрида понимала, что в спальне сопротивляться не сможет совсем, а потому тянула время.

Но кофейные чашки небездонны, закончилось и это. На губах Густава играла легкая улыбка, хотя вел он себя весьма пристойно. Но только до той минуты, когда она, загрузив посудомойку, не освободилась наконец от домашней работы.

Повернувшись, Фрида оказалась в руках Густава. Его руки тут же потянули наверх футболку, освобождая ее от одежды.

— Густав!

— Я хочу тебя и буду брать столько раз, сколько захочу. А ты будешь с восторгом подчиняться!

Футболка уже полетела на пол, а джинсы начали сползать вниз.

— Терпеть не могу, когда на тебе столько одежды!

Она попыталась сопротивляться, его руки уже завладели грудью, а губы губами. Назвать это поцелуем можно едва ли даже с натяжкой, скорее он демонстрировал власть и здесь — не целовал, а закрыл рот так, чтобы Фрида задыхалась, за это время Фрида рассталась и с нижним бельем тоже.

Отпустив ее губы, Густав довольно заключил:

— Вот так лучше. У тебя прекрасная фигура, ни к чему упаковывать ее дома в несколько слоев ткани. Тем боле, так легче добираться до нужных мест.

Произнося эту тираду, он уложил Фриду на стол, поднял ее ноги в стороны и… принялся работать языком.

— Нет!

— Что такое? Неприятно?

— Приятно… но…

— Нет у тебя никаких

критических дней, все ты врешь. И тебе нравится, когда я делаю вот так…

Густав довел ее до бурного оргазма, склонился над лицом:

— Ты все еще хочешь уйти или продолжим?

Ждать ответ не стал, слишком удобно Фрида лежала для другого действия. Не успев перестать вздрагивать от одного оргазма, она стонала от второго…

И все-таки он вынудил посмотреть видео, только выглядело это новым искушением:

— Смотри, ты же хочешь, чтобы я тебя вот так? Хочешь побывать на ее месте?

Она хотела и противиться желанию просто не могла, но утром, когда Густав заметил, мол, теперь, она будет представлять на месте той красотки себя, ответила резко:

— Наоборот, буду представлять на своем месте ее!

Густав мгновение помолчал, озабоченно глядя на Фриду, потом пожал плечами:

— Ну и глупо!

Глядя ему вслед, она заявила закрывшейся двери:

— Еще посмотрим, кто кого.

Критические дни не приходили… Что это, неужели она?.. Но это меняло все.

Линн возилась с дочкой. Мари уже довольно уверенно топала в ходунках, рановато, конечно, но со дня на день могла сделать и самостоятельные шаги. Линн очень боялась пропустить этот миг, а потому практически не отпускала малышку от себя. Первый шаг, первое слово… самые важные моменты в жизни малышки, мать обязательно должна это видеть.

С Мари не было проблем: крепенькая, здоровая малышка развивалась нормально, не болела и не требовала какой-то особенной заботы, зато радости приносила самим своим существованием столько, что Линн по праву считала Мари главным подарком жизни. Ларс тоже так считал, он обожал свою сероглазую принцессу и ее маму, отношения с которой складывались пусть не всегда легко, но которую он не променял бы ни на кого другого.

Стараясь дотянуться до зазвонившего телефона, она на мгновение выпустила ручку дочери, и та осталась без надежной поддержки. Не успела Линн схватить мобильник, чтобы вернуться обратно к девочке, как замерла, потому что Мари, потеряв опору в виде руки мамы, не упала и не растерялась, она схватилась за край дивана и не вполне уверенно, но все же двинулась вдоль него! Линн осталось только подстраховывать.

Ей было не до мобильника, потому даже не сразу вспомнила, что пропустила звонок. Скосив глаза, убедилась, что это не Ларс, и отложила телефон в сторону.

Но немного погодя тот зазвенел снова.

— Да, Петра, извини, что не взяла телефон сразу, вожусь с Мари.

Та ответила после мгновенной паузы:

— Линн, извини, что отрываю от интересного занятия. Просто я решила, что ты должна узнать об этом первой.

— О чем? — Линн даже насторожилась: неужели у бедной Петры что-то случилось? Ей так досталось за последние месяцы!