Шёлковые тени Паутины

Громова Ульяна

– Собачка, выходи, они тебя больше не будут мучить.

– Его Бакс зовут.– Сообщаю на всякий случай.

– Баксик, малыш, выходи не бойся. – Зовет Варюшка.

Нервно дернувшись от «малыш», я на всякий случай, как признанная непригодной для завтрака, встаю ближе к дереву, отстраняя дочку. В домике серая масса, пытаясь развернуться, фыркает и, наконец, вытаскивает на свет морду. Варя, увидев гору складок и скошенные глаза монстра, молчком сиганула в комнату со скоростью ветра. Василина, ещё не видевшая из-за ствола дерева собаку, не поняла бегства сестры. Сделав удивлённые глаза и вытянув голову, осторожно

подкрадывается к дереву в тот момент, когда мастифф решает, что конура не по размеру и выходит из неё, представ в масштабе один к одному. Рванувшие к нему пацаны в одно мгновенье повисли в руках матери, поймавшей их за шивороты. Надо отдать должное, дочь быстро сообразила, что раз это чудовище в детской, то бояться его нечего. Отпустив пацанов и протянув к голове собаки руку, она не сразу решилась погладить гиганта.

– Свои! Все свои, Бакс! – Я надеялась, что пёс понял.

Сделав шаг к Василине, Бакс встал, дав себя погладить. Варя, выглядывавшая из комнаты на эту сцену, тоже решилась подойти к псу. Убедившись, что детям ничего не угрожает, я спустилась вниз.

– Ну как? Всё нормально? – С улыбкой спросила Инга. – Не переживай, к его размерам ты быстро привыкнешь. Моя Влада вчера на нём каталась.

– Угу. Придётся выделить ему отдельную комнату.

– Ты не рада подарку? – Почти обиделась сестра.

– Рада, ты что, конечно рада! Я просто от его размеров ещё в шоке. Даже для неаполитанского мастиффа он очень крупный. Килограммов на двадцать свою породу точно переплюнул.

– Зато теперь тебе точно ничего угрожать не может. Цепного пса ты заводить не хотела, а держать в доме на отшибе моську с котёнка величиной ради компании, это неразумно. И вообще, Улька, ты любишь всё большое: большие дома, большие планы, большие машины, большие собаки. Тебе и мужиков-то всегда только больших… в смысле, рослых, подавай. Так что давай, приходи в себя, две минуты тебе на это, и пора в огород. А то ты без припасов останешься.

– Надо, надо! Девчонки позавтракают и тоже – попы к небу, пахать и сеять. – Согласилась я, делая бутерброды и разогревая в микроволновке пирожки.

Оставшаяся часть дня не принесла больше никаких сюрпризов. Мы с Ингой весь день провозились в огороде, не выпрямляя спин, которые к вечеру разгибали, скрипя костями и охая. После позднего ужина все разошлись по комнатам. Бакс, ещё не имеющий мягкой подстилки, положил тяжелую голову мне на руку.

– Ну залазь, только не храпи и не пинайся. – Разрешила я псу, понимая, что ничего глупее сделать не могла.

Бакс, благодарно лизнув руку, осторожно забрался на кровать и лег. Я читала, поглаживая мягкую голубоватую шерсть неаполитанца. Шелковистость ухоженной шкуры собаки напомнила мне о пауке из сна. Выключив бра, я закрыла глаза.

***

Ну что ж, попробую привести в порядок этот странный лес. Поднимаюсь на корне, представляю, как он уходит под землю и… ничего не происходит. Сосредотачиваюсь и пробую снова… Ничего. Паук смотрит на меня звёздными глазами и искренне верит, что я справлюсь. У нас теперь одни чувства на двоих… Мне немножко стыдно. Не оправдываю… Может, как «маги» из «Битвы экстрасенсов», пасы руками сделать? Или палочку «волшебную», как у Гарри Поттера, вырезать? Хотя, с палочкой я перегнула. Ни одного прутика нет. Ни одного листика… Попробую пасы. Потираю, разогревая, руки, разминаю пальцы и поворачиваю ладошки к корню. Снова представляю скрывающиеся узлы корней, ладошками будто вдавливаю их в землю и… Ничего. Просто какое-то глобальное НИЧЕГО. Да что же это такое-то?!

– Ррррррррр!

Паук лежит, молчит, наблюдает и не вмешивается. Пробую на корне прыгать, бить его кулаками и всячески запихнуть в грунт. Больше от досады и разочарования в себе. Устала. Села рядом с пауком, представляя, как этот злополучный клубок скрывается. Делаю глубокий вдох и, надув губы, выпускаю воздух со звуком «упфффффф». Корень плавно и быстро ушёл под землю, оставив меня сидеть в тут же нахлынувшей волне океана. В пижаме. Круть!

– Это что же, если убрать все корни, океан затопит лес? Оно мне надо?

Паук сдвинулся вглубь леса. Иду к нему. Ладно, попробую ещё раз подальше от берега. На всякий случай выбираю корень повыше и пошире. Смотрю на клубок между деревьями и… Что делать-то надо? Упффффф… Корень под ногами резко уходит в грунт. Плавно опускаюсь на серую пыль. Ух ты! Спасибо, Паша! Не дал упасть! Ловлю хитровато улыбающуюся мыслеформу. Кажется, я поняла, что нужно делать. На корни больше не полезу, буду дирижировать отсюда. Поворачиваюсь к следующей «жертве» и повторяю пункты:

1. Поставить ладони

2. Представить, что корень прячется

3. Дунуть

– Фиг вам и вашей кислой морде.

Ничего не происходит… Мда. Ошибочка вышла. А какая – понятия не имею. Снова забираюсь на корень и сажусь, облокотившись на ребристый ствол.

– Долго же я буду всё это ровнять и прятать. Упффффф…

Лес опустился. Я и паук повисли в воздухе. Хороший Паша, всё-таки. Второй раз убиться не дал. Паук, снова послав хитрющую мыслеформу, прошёлся вокруг огромного ствола, поднимая серый вихрь, медленно оседающий во влажном воздухе.

– Травки хочешь? Ну… попробую, но на много-то не рассчитывай.

Набираю в руку мёртвую пыль. Такую же, как выметаешь из-под дивана. Лёгкую и совершенно не имеющую отношение к грунту. Подвижный только тонюсенький верхний слой, а ниже она прессуется в камень. В такой фигне ни одна уважающая себя травинка расти не станет. Эх! Что там мне помогает? Выдох? Энергия выдоха? Просто дуть ведь не принесло результата. Попробуем. Выпрямляюсь, оглядываю лес, представляю мягкий, как пух и жирный, как масло, чернозём и стараюсь выдать чуток энергии. «Ух!» Паук резко взмывает вверх, а я по колено проваливаюсь в грязь. Паук хохочет, сотрясая лес громовыми раскатами. То есть, окунуть меня в грязь – это весело?! Это можно?!

– Твою мать! Мать твою! Быстро назад, как было! Ух!

Резко выталкиваю воздух диафрагмой. Грязь пропала. Пыль появилась… А я по колено вросла в твердую, как скала, землю.

– За-ши-бись!

Громовые раскаты становятся сильнее. Паук ржёт, выделывая в воздухе акробатические кульбиты. Ну за что ты меня так не любишь, а? Паша замолчал. Висит, смотрит, ждёт, а в моём сознании ласковая и ободряющая мыслеформа. Ну, хоть извинился. И то спасибо. Ладно, надо как-то выбираться, а то торчу тут, как меч короля Артура. Даже пальцем не пошевелить. Что же делать?.. Вернуть грязь, где ноги, и выбраться. «Ух!»… Получилось. Отлично! Продолжим. Теперь думать правильно, чтобы больше без приключений. Итак – плодородный чернозём. «Ух!»