Шэмани
Шрифт:
— Где этот твой инфовизор должен быть?
Спрашивает Никодий, врываясь в мои мысли. Встряхиваю головой, смаргивая набежавшие на глаза слёзы. Некогда раскисать.
— В спальне. Я обычно там работала.
Спальню мы обыскиваем вдоль и поперек, а затем и другие комнаты. Инфовизора нет.
— Его скорее всего забрали? Ты оставляла на нём какую-нибудь информацию, что может привести к тебе? — спрашивает демон, рассматривая разбитую рамку с запечатлением, где папа держит на плечах Ави, свободной рукой обнимая нас с мамой.
Я склоняюсь и вытряхиваю бумажную карточку из осколков стекла. Заберу с собой.
— Нет.
Вспоминаю, как испугалась тогда, когда он почувствовал неладное и посмотрел прямо на меня поверх своей газеты.
— Я помню. Ты зацепила меня с первого взгляда, — усмехается Нико. — Я ещё понять не мог, что с этой горячей крошкой не так. Пойдём домой, малыш?
Киваю, сглатывая. Когда-то я наберусь сил и вернусь сюда чтобы навести порядок. Но не сейчас. Пока что я к этому не готова. Да и опасно здесь задерживаться. Никодий полномасштабно развернул зачистку ордена Ламьер, вскрыв попутно по своим каналам столько грязи, что с политических кормушек послетали многие их ставленники. Но всё равно существует вероятность, что кто-то из знающих обо мне саттелитов уцелеет.
— Пойдём, — киваю, переплетая наши пальцы.
На след Хозира я вышла на следующий день. С обычным, хоть и довольно мощным инфовизором дело двигалось не так быстро, как мне бы хотелось, но всё же двигалось. Методично выискивая любые доступные крохи информации я постепенно проникалась этим человеком, настраиваясь на его личность и сущность. Это было нелегко. Он ощущался как-то нечётко, наверное. В собственном доме, который для меня пробил Никодий, его не было, как и ни в одном из упоминаемых в инфосети мест. Оставалось идти прямиком к самому Ташеску. И спустя ещё день я решилась, чувствуя, что промедление будет стоить… возможно его жизни. Внезапная догадка вспыхнула и осела в моих мыслях сигнальным маяком. И чем больше я об этом думала, тем больше начинала верить, что вирусолог действительно ощущается, как очень больной, возможно даже при смерти.
Никодия дома не было, и я связалась с ним через амулет.
— Да, Шэми, — раздался его голос.
— За Хозиром надо идти немедленно, — произношу, чувствуя, как холодок бежит по коже.
— Почему, — не тратя лишних слов уточняет мой демон.
— Мне кажется, этот человек… умирает. Один. Я не могу понять, что это за место, где он находится. Но там точно больше никого нет.
На другой стороне линии воцаряется сначала гробовое молчание, а потом глухое ругательство.
— Малыш, я не могу сейчас вернуться домой, чтобы пойти с тобой, — начинает он и яуже подспудно ожидаю, что он сейчас запретит мне отправляться без него, но демон умудряется меня удивить. — Я сейчас свяжусь с Зафаром. Он пойдёт с тобой. И ещё ребят прихватите.
— Зачем ребят? Там действительно никого нет, кроме самого Ташеску, — вырывается у меня удивлённое.
— Шэми… — Нико тяжело вздыхает. — Давай ты сейчас не будешь со мной спорить. Сделай это для меня, чтобы я… меньше волновался.
Это заявление заставляет меня разом проглотить все возмущения. Вот бывают такие вообще? Ну как он умудряется всегда найти нужные слова, чтобы я сделала, как он хочет.
— Хорошо, Нико, — тоже вздыхаю я — Мы с Зафаром прихватим с собой маленькую армию, если это пойдёт на пользу твоим нервам.
— Умничка, — хмыкает мой бессовестный демон.
— Покусаю, — ворчу с долей досады.
— Ловлю на слове, — совсем уже довольно завершает Никодий наш разговор.
С Зафаром он успевает связаться раньше, чем я успеваю этого самого Зафара найти на просторах большого дома. Впрочем, мне и искать особо не приходится. Сейчас обед, а в это время огромный шарган обычно проводит в комнате Савари с подносом собственноручно приготовленного обеда, пытаясь своей заботой и мягким воркующим голосом унять её страхи.
Право носить еду моей сестре хотя бы раз в день, мужчина отвоёвывал у меня первые два дня с непробиваемой решимостью, заявляя, что я обязана позволить ему беспрепятственно налаживать контакт с его же женой, пускай она сама пока об этом своём статусе даже не догадывается. Аргумент оказался весомым. Савари после пробуждения поначалу была слишком слаба, чтобы с ней можно было хотя бы поговорить. Стоило мне уложить её в кровать, как она свернулась под одеялом в позу эмбриона и перестала реагировать на окружающее.
И от Каймира, который наутро того дня узнал, что мы провернули, нам досталось знатно за то, что никому не пришло в голову дождаться его. “А если бы она не справилась с шоком? Если бы что-то пошло не так?” — орал целитель, заставляя меня чувствовать, как сжимается сердце от всех этих представляемых ужасов. Прекратил этот разбор полётов Никодий, рыкнув, что Каймир забывается, повышая голос на его женщину, что я действовала так, как считала нужным, и имела на это полное право, будучи единственной родственницей Ави, и в любом случае дело уже сделано, вот и нечего причитать. Целитель предупреждению с нескрываемой угрозой внял и даже извинился передо мной за повышенный тон. Я конечно же простила. Как можно обижаться на того, кто так явно переживает о родном тебе существе?
С того дня сестре явно стало лучше физически. А вот о том, что твориться у неё в голове можно только догадываться. Разве что Каймир знает лучше, регулярно приезжая, чтобы заняться её лечением. На Зафу в эти моменты страшно смотреть. Раздираемый собственическими инстинктами, страхом за её здоровье, преживаниями по поводу того, что Ави по прежнему его побаивается, этот гигант похож на грозовую тучу. Пару раз я даже потрескивающие вокруг него молнии замечала. Потому и уступила ему, когда он попросил поддержать его байку о том, что обед для его Истинной больше некому принести, кроме него самого. Не то чтобы Савари сильно возражала, пребывая в своём апатичном состоянии, но…
В общем, сейчас он точно у неё.
Убеждаюсь в этом, когда, тихонько постучав, открываю дверь в комнату сестры. Взгляд сразу же выхватывает фигурку Ави. Она с ногами забралась в большое мягкое кресло, которое ей специально принёс Зафар, заметив что его хрупкая жена любит так сидеть. Сам демон расположился на полу у кресла и мягко поглаживая девичью щиколотку рассказывает ей о чём-то тихим рокочущим голосом. Со стороны может показаться, что Савари не слышит ни слова и не обращает никакого внимания на мужчину, но я замечаю едва заметную грустную улыбку в уголках губ и тонкие пальцы, застывшие на подлокотнике в миллиметре от мускулистого плеча.