Шепчущие никелевые идолы
Шрифт:
– Ну и ну. – Я поймал себя на том, что играю с каменным яйцом, в ущерб недовольному котенку у себя на коленях. В порыве вдохновения я внезапно понял, почему все так заинтересовались тем, чтобы найти Темиска. – Есть вероятность, что его сцапал кто-нибудь из местных главарей?
– Нет. Я бы уже чувствовала, что мне выкручивают руки. А они вместо этого бегают кругами, пытаясь понять, что происходит.
– Может быть, он просто решил сбежать от всего этого?
– Что?
– Может быть, с него было уже довольно и он решил сбежать?
– Он
– Ты так думаешь? Ты уверена? На все сто процентов? Он точно не был просто парализован?
– Ты сам знаешь, что это не так.
– Нет, не знаю, – солгал я. – Ты никому не позволяла подойти достаточно близко, чтобы удостовериться.
Она даже не стала возражать.
Мне припомнилась гипотеза Морли насчет того, что некий парень по имени Гаррет является моральным якорем спасения и эмоциональным пробным камнем для этой женщины-паука. Мне не нравилась такая работа. Всем известно, что делают девочки-пауки, когда мальчики подходят к ним слишком близко.
А может быть, это была классическая сделка: ты спасаешь кому-либо жизнь и несешь за это ответственность до конца дней своих. Порой стоит только надеть рыцарские доспехи, и тебе больше не дадут их снять.
– О чем ты думаешь?
– Я думаю, что ты слишком опасная женщина для тех, кто находится рядом. А я нахожусь рядом с тобой очень часто.
– Тинни тоже довольно близко тебя знает.
– К несчастью. Но я не имею в виду личную жизнь.
– Ты боишься меня?
– Вот-вот. У тебя плохой характер. Но главная проблема в том, что ты плаваешь вместе с акулами. Я каждую минуту ожидаю, что на моей ноге сомкнутся челюсти.
– Несмотря на всех своих ангелов-хранителей?
– Ангелов? Назови хотя бы двух.
– Морли Дотс. Дил Релвей. Вестман Блок. Плеймет. Плоскомордый Тарп. Я не стану упоминать твоих деловых партнеров – Макс Вейдер далеко не ангел, да и Лестер Тейт тоже. Ну, и еще есть я.
Я смутился – секунд на десять. После чего у моего природного цинизма открылось второе дыхание. Когда-нибудь я симулирую собственную смерть и посмотрю, как все обернется.
– Ладно. Итак, ты потеряла след своего папочки. Давай-ка мягко вернемся к самому началу. Как случилось, что ты оказалась в таком состоянии, чтобы улизнуть от своих? Ты ведь не просто ищешь места, где укрыться, надеюсь?
– Нет. Утром я уйду отсюда и снова буду той, кем была с тех пор, как мы впервые встретились.
– Утром?
– Больше мне сегодня негде переночевать.
Я принялся крутить в руках тот камень с гораздо большим сосредоточением.
– Мне казалось, других своих подруг ты охотно пускаешь к себе на ночь.
– Хочешь знать правду?
– Пожалуй, нет – судя по тому, как ты на меня смотришь.
– Ни одна из моих подруг не внушает мне такого страха, как ты.
Белинда продолжала гладить котенка, дуясь из-за того, что услышала что-то, что было ей не по нраву. Потом перевела взгляд на мои руки.
– Что это у тебя там такое, черт возьми? Что
Я объяснил.
– Я оставил его здесь, когда пошел к вам на вечеринку. Не знаю… я как-то расслабляюсь, когда верчу его в руках.
Белинда протянула руку. Я позволил ей взять камень.
– Да, действительно…
Дин просунул голову в дверь.
– Вам еще что-то понадобится, прежде чем я пойду спать? – Он притащил с собой собственного четвероногого ублюдка.
– Как-то ничего не приходит в голову.
Он хмуро посмотрел на Белинду, понял, что у него не получится сделать это достаточно убедительно, вздохнул и закрыл дверь.
Синдж не озаботилась нас навестить. Это означало, что она дулась, но у нее не хватало решимости переносить свое дурное настроение на других.
Прикончив чай, Белинда налила себе пива. Мы принялись играть с котятами и понемножку расслабились – проболтали далеко за полночь, как тинейджеры, хихикая над глупыми шутками. Я узнал, что у нее с самого детства никогда не было подруг. Их неоткуда было взять – все ее образцы для подражания были такого рода, каких культурные люди не приглашают на воскресные обеды.
Мы выпили уйму пива.
Глава 25
Синдж разбудила меня в совершенно несусветный час, явно подстрекаемая Дином – сам он не решался встретиться лицом к лицу с прямыми свидетельствами, которые могли бы подтвердить или опровергнуть похотливые видения, копошившиеся во внутренней полости его твердой черной черепушки. Для него не играл роли тот факт, что его видения были именно видениями, и ничем другим. К тому времени, как мы добрались до кровати, ни Белинда, ни я не были достаточно трезвы ни для чего более энергичного, нежели сон.
Выражение на морде Синдж было весьма кислым.
– Что там еще? – заворчал я. Утренний свет, игравший на занавесках моей комнаты, прямо-таки вопил, что о полдне не могло быть и речи. Фактически, судя по всему, был еще рассвет – время, когда лишь бешеные собаки и полные психи вылезают на улицу в поисках раннего червячка.
– Посыльный принес письмо от полковника Блока.
Из-под груды одеял выкарабкался котенок, потянулся, спрыгнул на пол и горделиво зашагал прочь из комнаты. Белинда промычала нечто нечленораздельное, но ясно говорившее: «Оставьте меня в покое!» и зарылась поглубже в одеяла.
– Я должен расписаться за него, или что?
– Нет. Это просто письмо.
Тогда зачем будить меня сейчас?
– Тогда зачем будить меня сейчас?
– Я подумала, что ты захочешь знать.
– А-а, вот оно что!
Уязвленная до глубины души, Синдж двинулась прочь. Меня это не заботило. До полудня нет места ни вежливости, ни состраданию.
Мне было наплевать, но заснуть снова я уже не мог.
Когда Белинда принялась ворчать на то, что я верчусь и дергаюсь, и угрожать мне переходом к любительскому сексу, совесть взяла верх, и я выбрался из кровати.