Шепчущие никелевые идолы
Шрифт:
– О, если бы это было так!..
– Что такой зверь, как ты, может делать снаружи в такую ночь, как эта?
– Когда я вышел из дому, все было еще не так плохо. Я прошел уже две трети пути до твоего дома, когда погода взбесилась. Я спрятался в подворотне вместе с какими-то бродягами, но потом стало ясно, что это не просто преходящий каприз погодного божества. До тебя было ближе, чем до дому, так что я двинулся вперед. Упал несколько раз. Кажется, я растянул запястье.
Я засмеялся, представив себе Морли,
– Однако, полагаю, мне следует припрятать свое веселье до тех пор, пока ты не расскажешь, что привело тебя сюда?
Морли сказал Покойнику:
– Кажется, твой малыш наконец-то начал развивать некоторые социальные навыки.
«Достаточное количество ударов и сотрясений в конце концов стачивают углы даже у самых крепких каменных лбов. С течением времени».
– С этим трудно поспорить, – признал я, пытаясь вытащить себя из кресла.
«Не трудись. Дин и Синдж уже идут сюда. Им не терпится сделать хоть что-нибудь, что не требует от них составлять друг другу компанию».
Прибыл Дин, неся в руках стул. Синдж экипировалась всем необходимым, чтобы высушить Морли и завернуть его в плед. Дин пообещал:
– Мы зальем в вас что-нибудь теплое так скоро, как только сможем.
– Было бы неплохо, – отозвался Морли. – Я надеюсь только, что эти идиоты в «Пальмах» не сожгут там все дотла, пока меня нет.
Морли – дотошный управляющий. Он не может быть спокоен, просто дав своим людям поручение и пустив дело на самотек. Я напомнил ему:
– Ты однажды ушел вместе со мной в Кантард, и твое заведение все еще оставалось на своем месте, когда мы вернулись.
– Это было в старые времена. С этим местом нельзя было сделать ничего плохого, пока оно было «Домиком Радости».
Он продолжил и дальше в том же духе – но я уже слушал лишь вполуха. Я изумлялся Покойнику: он сказал «Синдж» вместо обычного официального «мисс Пулар». Похоже, он наконец-то принял ее в семью. Какой бы ни была эта семья. Такая вот странная семья.
Может быть, теперь мне стоило завербовать еще гнома?
– А что сталось со всеми гномами? – спросил я.
На меня обратились озадаченные взгляды. Я пояснил:
– Мне только сейчас пришло в голову – я больше совсем не вижу гномов. Да, если подумать, и троллей теперь не так уж много. Даже эльфы не так часто попадаются, как бывало раньше.
– Иные расы покидают Танфер, – сказал Морли.
Я глотнул воды. Сложно сказать – может быть, я это просто придумывал, но мне казалось, что я чувствую все большую и большую жажду.
– Ты хочешь сказать, что вся эта расистская болтовня про права людей на самом деле действует?
– Действует. Хотя не совсем таким образом, как ты думаешь.
– Что?
– Вряд ли ты действительно считаешь,
Да, я должен был признать, что это действительно казалось маловероятным.
– Мы стареем… – пробормотал я.
– Говори за себя. И вообще, с чего ты это взял?
– Ну вот мы тут сидим возле огня и болтаем, вместо того чтобы шататься по непогоде в поисках приключений…
– И я только рад этому. Если я буду осторожен, меня хватит на несколько столетий.
– Тогда как получилось, что ты оказался вне дома в такую погоду, когда даже бешеные собаки забиваются под крыльцо?
– Я не планировал этого.
– Да, это я уже понял. Спасибо, Синдж. Подвинь себе кресло, сядь и слушай, как мастер плетет небылицы.
– Если бы, – вздохнул Морли. – Что ты сделал с Учителем Уайтом?
– Ничего. Мы просто поболтали, чего и следовало ожидать. А что?
– Он спятил. Он наехал на Милягу Скалдита. С Милягой лучше не связываться, разве что ты застанешь его со спущенными штанами – что, похоже, Учителю и удалось. У Рори дым из ушей повалит, когда он узнает.
– Итак, Учитель сделал глупость. Много там трупов? У тебя есть какие-нибудь подробности?
– Нет.
Я заметил, что Покойник не участвует в разговоре.
– И что это на него нашло? – вслух раздумывал я. – Он взбеленился из-за того, что двое громил, которых он занял у Миляги, грохнули у него Паука Уэбба и Оригинала Пипу. Но он не был похож на самоубийцу, когда выходил от меня.
Покойник не сказал ничего. Однако я был уверен, что он не чувствует себя виноватым.
– Мы действительно попросили его привести парочку людей, – признал я. – Но я и думать не думал, что он развяжет войну.
Дотс неправильно меня понял.
– Твое имя там не звучало. Пока что.
– Это не совсем утешает, но все же приятно.
Дин редко интересуется моими делами. Но сейчас у него не было работы, а ложиться спать было еще рано. Он принес себе стул и возился с огнем, слушая наши разговоры и храня молчание.
– Все это очень интересно, но зачем было вылезать из-за этого наружу?
– Меня заботило то, что Рори может подумать, что ты имел какое-то отношение к несчастью, приключившемуся с его братом.
Идеи дружбы и боевого товарищества, включенные в образ настоящего мужчины, иногда приводят нас к совершенно извращенным представлениям о реальности.
– А ты что думаешь, Костяная Нога?
Молчание.
– Да брось, я знаю, что ты не спишь.
«Разумеется, не сплю. Я наблюдаю за приближением упомянутого ужасного злодея – Учителя Уайта и его милых друзей. Среди которых присутствует и человек по имени Миляга, чье наименование кажется сейчас совершенно неуместным».