Шрифт:
– Вы в первый раз на цеппелине? Не боитесь лететь?
Молодой человек, совсем недавно подсевший за столик к Леонтине и представившийся Джервисом Рэнделлом Бутом, программером, спросил это непринужденно, так, словно они были давно знакомы. Леонтина запомнила его еще при посадке. Рабочие грузили на борт цеппелина два тяжелых ящика с эмблемами «Хардсофта», а Джервис суетился вокруг них: «Осторожнее, здесь программаторы, ювелирная настройка!» и казался офисным планктоном, технофилом, которого оторвали от стола с инструментами и отправили сопровождать ценный груз. Теперь, когда он сидел рядом,
Только сейчас Леонтина поняла, кого напоминал ей собеседник. Пусть они с Рене были не похожи внешне, но глаза, глаза! У Джервиса был тот же небесно-голубой взгляд, в котором горел огонек одержимости.
«Олимпик» качнуло, и несколько капель вина выплеснулись из бокала, оставив красные пятна на белой скатерти.
– Нет, – ответила Леонтина, – не боюсь.
И улыбнулась – сдержанно, как раз достаточно для того, чтобы на щеках появились ямочки, которые так ее красят. «Неужели я начинаю заигрывать?» – проскочила мысль, от которой сердце забилось быстрее.
– Бояться не стоит, – улыбнулся в ответ Джервис. – Мы на самом лучшем цеппелине из ныне существующих. Две группы четырехцилиндровых паро-эфирных вибродвигателей Кили, прочная обшивка… Считаю, что это единственный летательный аппарат, способный противостоять даже Дракону.
Как есть – технофил. Такой даже в разговоре с женщиной будет описывать достоинства того или иного механизма. Леонтина смотрела на собеседника, и его слова расплывались гулом камертонов. Вместо них слышался страстный шепот Рене.
«Я хочу снять с тебя платье, оно лишнее на твоем теле, моя Леонтина».
– Что? – переспросила она, когда Джервис перестал двигать губами и вопросительно посмотрел на нее.
– Вам плохо? – спросил он, нахмурившись.
– Нет-нет, всё в порядке. – Леонтина достала из сумочки платок и промокнула вспотевший лоб.
– Я спрашивал, вы с мужем летите? Этот мужчина, которого укачало, он вам кто?
– Да, Рене. Нет! Я лечу не с мужем. Это… просто Бенедикт.
– Ясно, – сказал Джервис, опустив взгляд в свой бокал. – Просто Бенедикт.
Он словно прислушивался к чему-то, что-то ждал, но что именно – Леонтина не знала. Джервис был поглощен своими мыслями настолько, что не заметил, как его назвали другим именем.
Где-то в глубинах цеппелина послышался хлопок, и пол слегка вздрогнул.
– Что это? – забеспокоилась Леонтина.
– Двигатели издают разные звуки, – пожал плечами Джервис. – Сложная машина. Не стоит беспокоиться.
В ресторане на борту «Олимпика» сейчас сидело много посетителей, но Джервис выделялся среди сливок общества своей… дикостью, что ли? Всклокоченные волосы, костюм с биркой, которую позабыл снять; его тонкие длинные пальцы находились в постоянном движении – то обхватывали бокал, то перемещались по столу, будто их владелец чертил что-то воображаемое
– Вы говорили о Драконе?
– Да, о Драконе! – встрепенулся Джервис. – Корабли, аэропланы, дирижабли – ничто его не преодолеет. Ветер, несущий камни и лед, растерзает корпус, а бушующий океан скроет обломки. Но у «Олимпика» есть шанс. Только надо знать, как лететь. Куда лететь. Чувствуете, как воет ветер? Всего каких-то триста миль на запад, и мы окажемся в полосе урагана.
– Вы так говорите, будто мы собрались за океан, а не в Гренландию, – грустно улыбнулась Леонтина. – Как десять лет назад те, кто не вернулись. Но тогда Дракон ненадолго утихал.
– А почему бы и нет? В смысле, почему бы не полететь через океан? Вот возьму и украду вас у вашего миллионера. Угоним вместе «Олимпик». Высадим остальных пассажиров на необитаемом острове, а сами полетим открывать новые земли.
«Как Рене», – подумала Леонтина.
Рене всё еще стоял у нее перед глазами, радостно машущий красным армейским платком на корме корабля, отправляющегося за океан.
«Я вернусь и заберу тебя с собой, Леонтина!»
С тех пор прошло целых десять долгих лет. Ни сообщений, ни весточек. Говорят, что сквозь ураган, преграждающий путь к далекому материку, летают лишь штормовые ласточки – символ бесстрашия и безрассудства.
– Вы мечтатель, – вновь улыбнулась Леонтина. – Мечтатели не выживают в этом мире. Поэтому я с вами никуда не полечу.
– Жаль, тогда придется лететь самому. – Джервис продолжал шутить, не замечая охватившей ее грусти. Его длинные пальцы выводили по скатерти замысловатые замкнутые фигуры. – В любом урагане есть свои линии колебаний, если верить расчетам Жюля Лиссажу… Ведь ласточки как-то пролетают, правда? Они находят безопасный маршрут. И вы знаете – я прав! Птица! Она прилетела с той стороны!
Он выхватил из кармана механическую птицу с выгравированной на спине единицей. Крылатый автоматон походил на голубей из британской голубиной почты, но даже Леонтина могла сказать, что его механизм переделан. Тело птицы было более вытянуто, а длинные крылья навевали мысли о стремительности полета.
– Ее программатор настраивал гениальный человек! – сказал Джервис. – Механическая ласточка создана, чтобы находить путь в урагане.
– Она с Нового Света?! – вскрикнула Леонтина. – Но почему птица у вас?! Кто вы?
– Я? Всего лишь создатель программ для автоматонов. А птицу я нашел в Кембридже, как раз приходил к одному профессору. – Джервис усмехнулся. – Так что это моя добыча.
– Как же так, – растерялась Леонтина. – Но ведь это очень важно. Значит, колонисты живы! Нужно послать к ним помощь!
Где-то в трюме послышались новые хлопки и гудение камертонов, влившееся в шум двигателей «Олимпика». Между столами к выходу из ресторана пробежал стюард. Дородная дама в красном платье и большой шляпе с пером попыталась его остановить, но стюард лишь обеспокоенно отмахнулся. Джервис нагнулся через стол и приблизил лицо к Леонтине. Теперь его глаза не выглядели похожими на глаза Рене – они казались пугающими.