Шепот на ветру
Шрифт:
Вдруг из кустов вылетела кукабарра и уселась на ветку над головой Питера. Она начала смеяться, и Питеру и Серой Шкурке показалось, что она смеется над ними.
– Почему ты смеешься?
– спросил Питер.
– Хм, - усмехнулась кукабарра.
– Многие люди шли этой дорогой, и со всеми случалось одно и то же. Я сама видела. Им не хотелось работать. Не хотелось идти вперед. Они просто садились на землю и ничто их больше не волновало. И все оттого, что вы вступили во владения Бледной Колдуньи, и она вас околдовала. Теперь Питер позабудет о Прекрасной Принцессе. Вы перестанете к чему-либо стремиться.
Серая Шкурка швырнула гитару обратно в сумку и вскочила. Она очень сильно рассердилась.
– Не желаю быть съеденной на ужин кем бы то ни было! Мы должны поскорее избавиться от этого ужасного чувства, которое нашло на нас. Давай поделаем упражнения для дыхания и попрыгаем, чтобы снова почувствовать силу. Нам необходимо сосредоточиться.
– А я не хочу сосредоточиваться, - ответил Питер.
– Я вообще ничего не хочу. Сейчас слишком жарко.
Он снял бархатную куртку и бросил ее рядом на землю. Потом снял и бросил около бревна цепочку, на которой висела кожаная сумочка с Волшебным Листом. Сумочка упала в высокую траву.
Лишившись Волшебного Листа, который придавал ему силы, Питер стал раздражительным, ему все теперь действовало на нервы. Он сердито смотрел на Серую Шкурку, которая прыгала взад-вперед, пытаясь избавиться от непонятной усталости.
– Почему бы тебе не посидеть?
– раздраженно сказал Питер.
– Не будь дурой, это прыганье ничем не поможет.
– Если я сяду, то засну, - объяснила Серая Шкурка.
– А я не хочу, чтобы Бледная Колдунья застала нас врасплох.
– Прыгай - не прыгай, все равно толку не будет, - пробормотал Питер, уже начиная клевать носом.
Серая Шкурка с беспокойством посмотрела на него, потом пошла к лошади и отвела на крошечный островок зеленой травы. Погладив ее, сказала: "Никуда не уходи отсюда, Мунлайт. Что бы ни случилось, оставайся где-нибудь поблизости".
Затем она вернулась к Питеру, который уже спал крепким сном.
Серая Шкурка понимала, что колдунья должна быть где-то рядом, если чары ее усиливаются. Сама Серая Шкурка решила бодрствовать во что бы то ни стало. Она принялась трясти Питера, пытаясь его разбудить, потом выпрямилась и застыла, прислушиваясь. Она услышала, как кто-то пробирается к ним сквозь буш.
Кукабарра, увидев с высоты колдунью, улетела прочь и растаяла в кронах деревьев. Колдунья, наклонив голову, медленно шла по узкой тропинке, проложенной в буше. Подойдя к Питеру и Серой Шкурке, она подняла голову и посмотрела на них. Глаза ее горели злобой. На ней была высокая черная шляпа и черный плащ. Нос был крючком, подбородок выгнут навстречу носу. В руках она держала метлу, а на плече у нее сидела ворона.
– О, мои прелестные, - тихо сказала она, - пойдемте ко мне, я покажу вам кое-что очень интересное, приготовленное специально для вас.
Колдунья внимательно их осмотрела. Пощупав руки и ноги Питера, она прошептала:
– Очень пухленький, пойдет на пирог с мясом...
– Идемте же, идемте, пообедаем вместе, - уговаривала она.
– Неохота нам с тобой обедать, - сказала Серая Шкурка.
– А я уверена, что твой приятель был бы не прочь, - ответила колдунья. Она коснулась плеча Питера, в тот открыл глаза. Сначала он смотрел ничего не понимающим взглядом и не замечая склонившейся над ним колдуньи. Потом у него в глазах появился страх, и он рывком сел.
– Поднимайся, - заговорила колдунья вкрадчивым голосом, поднимайся и иди за мной. Я твой друг. Я не причиню тебе зла. Идем же.
Питер встал на ноги и стоял, глядя на колдунью. Его слегка покачивало.
– Иди! Иди за мной!
– приказала колдунья.
Питер пошел за колдуньей словно через силу. Сначала он качался, как пьяный, но потом настойчивый голос колдуньи словно бы успокоил его, и он пошел увереннее и тверже.
Серая Шкурка колебалась. Она не поддалась чарам колдуньи и поэтому могла бы остаться на месте, но ей не хотелось оставлять Питера одного, и поэтому она пошла тоже. По пути Серая Шкурка оставляла отметины, по которым можно было бы найти дорогу назад. Она не сомневалась, что Мунлайт никуда не уйдет и будет пастись недалеко от бревна.
Следуя за колдуньей, Питер и кенгуру подошли к маленькой хижине, прятавшейся в зарослях акаций. Она выглядела довольно непритязательно: острая крыша, крошечные грязные оконца, на одной стороне - труба, на другой - крыльцо с навесом.
Поднявшись на крыльцо, Питер вслед за колдуньей вошел в единственную комнату хижины. Это была странная комната. У огня сидел черный кот, на балке под потолком - сова, над огнем на цепях висел котел, из которого поднимался пар.
В углу комнаты стояла большая клетка с распахнутой дверцей. Колдунья вошла в клетку, Питер - за ней. Серая Шкурка, оцепенев и словно не понимая, что делает, вошла тоже.
Именно этого колдунья и ждала. Быстро повернувшись, она выскользнула за дверь и захлопнула ее за собой. Потом она заперла ее на замок, и Питер с Серой Шкуркой оказались в плену.
Они, должно быть, сразу же заснули, потому что когда они вновь открыли глаза, был уже вечер. Колдунья сидела на стуле и чинила свою метлу. Питер и Серая Шкурка поняли, что чары колдуньи перестали действовать, потому что оба они соображали ясно.
– Ага, проснулись, - сказала колдунья, поднимая голову, чтобы посмотреть на них.
– Очень хорошо. Вы только не волнуйтесь. Чувствуйте себя, как дома. Я съем вас не раньше, чем через несколько дней, а пока хочу, чтобы вы хорошо ели и поправлялись. Сейчас мне надо лететь на Луну. Мне приходится подметать ее каждую ночь, потому что американцы и русские продолжают забрасывать туда всякую дрянь, работы там ужасно много. А пока сова, кот и ворона составят вам компанию. Я постараюсь обернуться побыстрей.
С этими словами колдунья сунула метлу под мышку и вышла из комнаты. И тут же с улицы раздался свист рассекаемого воздуха, - это она полетела на Луну.
– Ну и попали мы с тобой в переделку, - сказал Питер.
– Я оставил Волшебный Лист рядом с курткой, и теперь мы не сможем превратить эту колдунью в добрую, пока не достанем его.
– Отсюда не выбраться, - сказала Серая Шкурка.
– Нам суждено набрать вес, а потом быть съеденными. Колдунья нас ни за что не выпустит, пока не раскормит, а тогда отправит прямехонько в котел.