Шепот небес
Шрифт:
– А что ты делал потом? – дрогнувшим голосом спросила Джесси.
– Я уехал из Дублина и отправился в Комрахские горы, но власти разыскали меня там. Я хотел во всем признаться, но отец сказал, что у них нет никаких доказательств и они не смогут обвинить меня в убийстве. Мои родители уже потеряли дочь и не хотели терять меня. Отец знал, что мама не перенесет моей гибели. Поэтому я прикусил язык и решил молчать.
Лицо Лукаса хранило мрачное выражение. Он помолчал, и некоторое время они слушали вой ветра и одинокие крики кроншнепа.
– Отец оказался прав, –
– Но по крайней мере тебя не повесили, а только сослали на каторгу.
Лукас присел рядом с Джесси на полуразрушенный каменный парапет террасы и обнял ее за талию.
– Какая разница? Все равно мама никогда больше не увидит меня.
– Большая разница! – воскликнула Джесси, прижимаясь к груди Лукаса.
Он снял с ее головы шляпку и прижался лицом к ее щеке. Джесси чувствовала, как он взволнованно дышит. Они долго сидели, крепко обнявшись и слушая шум ветра в кронах деревьев старого сада. Он доносил до них прохладу и запах моря.
– Раньше я действительно думал, что смогу победить систему, – говорил Лукас глухим голосом. – Что я умный и ловкий и сумею получить досрочное освобождение, а значит, выжить. Но потом я понял, что все упирается в убийство Фицхерберта, которое мне никогда не простят. Чтобы завоевать свободу, я должен совершить побег.
Джесси набрала полные легкие воздуха, стараясь не разрыдаться. У нее щемило сердце от безысходности и отчаяния. Она чувствовала себя уютно и тепло в объятиях Лукаса, но знала, что их ждет скорая разлука. Лукас только и говорил о побеге.
– Ты не прав, – промолвила она. – Твой рассказ ничуть не изменил моего отношения к тебе.
Лукас вгляделся в ее лицо, освещенное призрачным светом луны.
– Но это еще не все.
Джесси всполошилась, ее охватили дурные предчувствия. «Нет, я ничего больше не желаю слышать. Я и так узнала о тебе слишком много и боюсь, что не вынесу больше», – хотела сказать она, но промолчала. Джесси знала, что Лукас доведет свой рассказ до конца.
– Ты думаешь, я убил Фицхерберта за то, что он сделал с моей сестрой, и за гибель Патрика Магуайра? Да, но только отчасти. – Лукас дотронулся до щеки Джесси своими загрубевшими пальцами. – Я убил подонка прежде всего за то, что он сделал со мной.
– Молчи, ни слова больше! Я не хочу ничего слышать! – в отчаянии воскликнула Джесси. Она хотела вырваться из цепких объятий Лукаса и убежать, но он крепко держал ее.
– Я хочу, чтобы ты выслушала меня до конца, Джесси. – Глухой бесцветный голос Лукаса и выражение его пустых холодных глаз пугали ее. – Когда солдаты надругались над Роуз, Фицхерберт приказал им крепко держать меня, чтобы я не мог сопротивляться, и изнасиловал меня.
– О Боже, – в ужасе прошептала Джесси. Ее душили рыдания. – О Боже, нет…
Горькие слезы брызнули из ее глаз.
– Вот что мерзавец сделал со мной, Джесси. Теперь ты знаешь все и, надеюсь, понимаешь, что я не имею права
И он припал к губам Джесси, как будто хотел наказать себя или ее за то, что они преступают все человеческие законы. Его напор испугал Джесси, и она начала жалобно всхлипывать, лишь крепче прижимаясь к нему. Она понимала, что сейчас Лукас ненавидит себя, что его терзают стыд и гнев, и ей хотелось избавить его от разрушительных эмоций, даровать его душе покой и безмятежность, доказать ему свою любовь. Джесси начала нежно отвечать ему.
Прервав поцелуй, Лукас отстранился.
– Прекрати! Не смей! Я не заслужил твоей любви и нежности! – тяжело дыша, воскликнул он.
– Что я должна прекратить? Целовать тебя? Любить?
Джесси порывисто встала, ее ноги запутались в длинном подоле амазонки. У нее подкашивались колени от неутоленной страсти, разбуженной поцелуем.
– Лукас… – прошептала она, делая шаг ему навстречу. Его фигура в сером сюртуке четко вырисовывалась на фоне почерневших стен сожженного дома. Сердитое выражение лица Лукаса не пугало Джесси. Она боялась не его, а за него.
– Зачем ты пришла сюда? Тебе не следовало приходить, – заявил Лукас. – Умоляю, Джесси, уходи. Оставь меня одного.
Джесси подошла к нему и заглянула в глаза.
– Я люблю тебя…
Лукас судорожно вздохнул.
– Не говори так.
– Я люблю тебя, – повторила она.
В душе Лукаса шла ожесточенная борьба. Он пытался заглушить в себе голос любви.
– Держись от меня подальше, Джесмонд. Я недостоин тебя. Зачем тебе подвергаться риску? Зачем страдать, зная, что я все равно или сбегу, или меня убьют.
– Я люблю тебя.
Джесси положила ему руки на плечи, и Лукас сдался. Он крепко обнял ее и прижал к груди. Она ощущала, как он дрожит. Лукаса охватило то же желание. Застонав, он опять стал жадно целовать Джесси, от чего у обоих перехватило дыхание.
Руки Лукаса ласкали Джесси, блуждая по ее телу. Он погладил ее по спине, и его ладони легли на ее ягодицы. Лукас крепко прижал бедра Джесси к своему телу, и его затвердевший член уперся в ее мягкий живот. Джесси почувствовала, как он пульсирует, и ее охватило возбуждение. Ее бросило в жар, и, чтобы устоять на ставших вдруг ватными ногах, она вцепилась в Лукаса. Девушка обнимала его шею, ее пальцы погрузились в его густые длинные волосы.
– Я хочу тебя, – простонал он, покрывая поцелуями ее лицо и шею.
Мягкие теплые губы Лукаса коснулись уха Джесси, и она затрепетала.
– Я тоже хочу тебя, – прошептала она, покусывая мочку его уха.
Лукас тихо засмеялся. Он прижал ее спиной к шершавой каменной стене и резким движением распахнул лиф амазонки, оторвав несколько пуговиц. Затем он быстро спустил ее корсет и сорочку и обнажил грудь. Лукас, сгоравший от страсти, действовал грубо и напористо, но его действия не пугали Джесси. Ее тоже охватила неистовая страсть, и она застонала от наслаждения, когда ладони Лукаса легли ей на грудь.