Шепот стрекоз (сборник)
Шрифт:
– Внученька! – обрадовалась бабушка. – Мне тебя сам Господь послал! Только вчера о тебе думала, как она там управляется со своей учёбой?! Ой, а косички-то где ж? Потеряла? Голова как у мальчика стала. Ну, да бог с ними, с косичками! А где же Ксюшенька?
– С мамой оставила. Я ненадолго, бабуль. Развеяться надо.
Ольга крепко прижалась к бабушке, пряно пахнущей огородом, и чуть не расплакалась.
– Ну, надо так надо… Душа, видно, мается… Отдохни.
– Я у тебя поживу пару деньков. Не прогонишь?
– Скажешь тоже! Живи хоть всё лето! Как раньше
– Всё лето не получится. К сожалению…
Разговаривая с бабушкой, Ольга невольно поглядывала на соседний участок, через дорогу.
– Да здесь он, здесь. Вчера приехал на своём раздрызганном жигулёнке. Деда привёз.
– Кто?
– Да кто ж, – усмехнулась бабушка по-доброму. – Дружок твой давешний. Аль забыла?
– А… – искусственно зевнула Ольга.
– Дед-то, слышь, совсем глухой стал. Ему: «Как здоровье?» А он: «Да на рыбалку я». Так и разговариваем, каждый о своём, – бабушка невесело рассмеялась, поправляя съехавший на затылок платок. – Дряхлеем потихоньку… И Кирилл какой-то чудной стал. Иной раз и не поздоровается. Пройдёт мимо. Сам смеётся, а глаза неподвижные. Словно стеклянные. Как у чучела. Ну, да бог с ним, может, так и надо. А я всё ворчу по-стариковски… Да ты присядь, Оленька. А я самоварчик раскочегарю… С отцом-то видаешься?
– Редко. В основном, по телефону общаемся. Он всё по командировкам…
Бабушка вздохнула скорбно, засуетилась у самовара.
– А мать-то как? Не болеет?
– Всё нормально, бабуль, – сказала Ольга и направилась к калитке.
– Куда же ты? А самовар?
– Пойду… прогуляюсь. Я ненадолго, бабуль. Ты… ставь самовар… Я скоро.
Выйдя за калитку, Ольга сразу столкнулась с Кириллом, словно он давно поджидал её. Слегка располневший, с заплывшими то ли со сна, то ли с похмелья глазами, он поначалу пялился на неё оценивающим взглядом, а потом выдал с дурным актёрским пафосом:
– Какие люди в нашем Голливуде! Ты что ль, Оль?!
– Я, Кирилл.
– Ёмоё, привет! А я в окошко тебя увидел. Думаю, что за тёлка к Тимофевне пожаловала! Бабуленцию приехала навестить? – и он снова впился в соседку вожделенным взглядом.
Ольга не только видела, но, казалось, и чувствовала, как он мысленно ощупывал всю её фигуру, задерживаясь чуть дольше на известных местах. «Шустёр! – подумала она. – За несколько секунд везде успел побывать. И глаза у него очень даже подвижные. Бабушка не права».
– Как живёшь, Кирилл?
– Да живу. Чего мне сделается. А ты?
– Нормально.
– А чего носа не кажешь?
– Некогда… То учусь, то работаю. А то и то и другое вместе.
– На кого учимся?
– На дизайнера.
– А чо? Ничо! Модняцкая профессия. Богатенькие газоны будем обихаживать?
– Не знаю…
– А это что за хренатень? – Кирилл небрежно поддел пальцем стеклянную стрекозку на Ольгиной груди.
– Осторожно! Это мой талисман – синяя стрекозка. Сделана из капелек стекла.
– А чего крыло кривое?
– Не кривое. Оно надломлено. Так задумано, – загадочно проговорила Ольга.
– Сколько же мы с тобой не виделись?
– Лет восемь, не меньше.
– Если не больше. Да неужели это ты?! Отпад! Дай-ка пощупать! А ты изменилась… не в худшую сторону! Всё при тебе…
Ольга неловко улыбнулась, машинально сделав бессмысленный жест – потянула топик книзу.
– А помнишь, какая ты была? Коленки костлявые, шея, как у цапли! А теперь…
Кирилл беззастенчиво оглядывал подругу детства, как свою собственность. Он даже протянул руку, чтобы погладить её по животу, но Ольга грациозно отстранилась.
– Не сочиняй!
– Да чего там, не сочиняй! Точно! А помнишь, как ты меня пасла?
Ольгу передёрнуло.
– Что значит, «пасла»? Я не пастух, а ты, надеюсь, не козёл.
– О-о-о! А мы кусаемся! Кому ты мозги компостируешь! – он сказал «мозги», с ударением на первый слог. – Врезалась в меня по уши и бегала повсюду, как на верёвочке! Нет, что ль?! – самодовольно вопрошал Кирилл. – Было, помню. Было и… прошло?
– Всё проходит, Кирилл, – сухо ответила Ольга.
– А то пойдём ко мне. По коньячку и… в койку, а?
– Не слишком ли резво начинаешь знакомство?
– Не понял? Ну, ты даёшь! Звиняйте, тётка, а як вас зовуть?
– Не кривляйся, Кирилл. Той девочки, которая, как ты выразился, «пасла» тебя, давно нет. Мы же все эти годы с тобой почти не виделись. Я наверняка изменилась, как и ты. Перед тобой – незнакомая…
– И привлекательная! – вставил Кирилл не без удовольствия.
– Кто бы спорил. Да, и привлекательная женщина. А ты сразу – в койку.
– Во баба вымахала! – загоготал Кирилл. – С претензией!
– Ты о чём, Кирюш?
– Да ладно. Цену набиваешь?
– А разве я чем-то торгую?
Кирилл цинично ухмыльнулся.
– Сейчас все чем-то торгуют… А тебе сам бог велел… Или у вас, у дизайнеров, это запрещено?
Желая прекратить этот никчёмный разговор, Ольга спросила:
– Ты женат?
Кирилл испуганно дёрнулся, точно его ущипнули за живое, и ответил с непонятным напором:
– А что?!
– Ничего. Просто спросила.
– Просто?.. Да ты не боись. Она ни о чём не узнает, – доверительно сообщил он, наклоняясь к Ольгиному уху.
Ольгу разобрал смех.
– О чём не узнает?
– Да брось ты! Строишь из себя! Ну, как хочешь…
Кирилл выразительно сплюнул.
– И как её зовут?
– Кого?
– Жену?
– Какая разница. Жена и жена.
– А всё-таки?
– Ну, Эвелина.
У Ольги учащённо забилось сердце.
– Эвелина?! Эвелина… какое страшно знакомое имя… Это не она тогда столкнула меня в воду?
– Разве она тебя толкала? Ты сама упала.
День набирал летнюю благодать. Несколько тучек, пытавшихся сговориться на пасмурную погоду, разметал ветер. И небо до щекотки в носу сияло яркой голубизной. В той стороне, где восходит солнце, буравил небо старый «кукурузник», кругами набирал высоту, неся на своём борту очередную группу парашютистов.