Шепот ветра
Шрифт:
Сара была четвертым ребенком из десяти. Она родилась в Бристоле, в семье рабочего. Ее бабушка и дедушка со стороны матери были весьма обеспеченными людьми. Они были недовольны, когда их единственная дочь, Маргарет, вышла замуж за Реджинальда Джонса, рабочего с фабрики. Но Маргарет была уже беременна, и им пришлось смириться. Маргарет была умной и образованной девушкой, работала учительницей в Бристоле, где и познакомилась с Реджинальдом, а потом и влюбилась.
Они поженились, в семье появились дети. Маргарет учила их говорить и читать. Поскольку она была образованной и достойной
В семье Мердок было две дочери, очень похожих на Амелию. Шерри и Луиза были испорченными и взбалмошными девушками, их никто не любил. Они все время дразнили Сару, особенно когда она хорошо говорила о ком-то из бедной семьи. Частенько они старались довести ее до слез. Если Сара не реагировала на то, что девушки дергали ее за волосы, тогда в ход шли все способы, чтобы заставить ее плакать. Но она не доставляла им удовольствия увидеть ее плачущей. Однажды, так и не добившись своего, они сказали отцу, что Сара украла у них ожерелье. Она все отрицала, но девушки подложили браслет Луизы в карман пальто Сары. Так Сару приговорили к семи годам работы на фабрике, но она не заплакала, даже когда прощалась со своей матерью. Самым тяжелым для девушки было знать, что она так огорчила мать. Сара выжила на Ван-Демьенз-Лэнд, так как верила, что однажды снова увидит своих родителей. Сейчас, вспомнив о них, бедняжка едва не заплакала.
На улице послышались голоса. Сара подошла к окну. Смотритель маяка разговаривал с каким-то мужчиной всего в нескольких шагах от дома. Девушке было интересно узнать, о чем они говорят, и она приоткрыла дверь.
— Вчера ночью корабль налетел на риф, — услышала она голос Габриеля. — Это была «Антилопа».
— «Антилопа»? Это судно должно было привезти мне работника.
У Сары перехватило дыхание. Может, мужчина говорит о ней?
— Я подобрал только двух выживших. Акулы, наверное, расправились с остальными.
Сара ахнула. Смотритель солгал им. Она ужаснулась, как трагично могла закончиться ее жизнь.
— Я не мог оставить маяк до рассвета без присмотра, — оправдывался Габриель. — Это было слишком опасно.
— Ты мог бы позвать меня, чтобы поддерживать огонь.
— У тебя своих дел хватает. Кроме того, я все равно не мог снять женщин с рифа, пока не поднялась вода. Удивительно, как им удалось так долго продержаться.
— Точно. Если мой работник утонул, то ему очень повезло.
Мужчина произнес это совершенно бесстрастным тоном, и Сара едва не разозлилась.
— Ты ждал женщину, не так ли?
— Точно, чтобы присматривать за детьми.
Сара заволновалась.
— Может быть, она одна из тех, что сейчас у меня в доме.
Эван Финнли посмотрел в сторону дома, и Сара быстро закрыла дверь, чтобы тот не увидел ее. Когда он отвернулся, Сара опять приоткрыла дверь, желая слышать, о чем они будут говорить дальше.
— Хоть одна из них сможет тянуть плуг?
Смотритель маяка засмеялся, но Сара пришла
— Для этого у тебя есть лошадь, Эван, — ответил Габриель.
— Клайд сможет отдохнуть.
Смотритель покачал головой.
— Этих двух сможет унести хороший порыв ветра, — пояснил он.
Фермер фыркнул:
— Я просил кого-то покрепче и посильнее, но если они прислали мне какую-нибудь слабую и тощую девицу, я все равно заставлю ее работать так, как надо.
Сара испугалась и осторожно закрыла дверь. Когда она снова подошла к огню, ее начало тошнить. Мужчина, который говорил со смотрителем маяка, явно ждал ее. Он был старше, чем ожидала девушка. Ему было, по крайней мере, лет пятьдесят. Но больше всего шокировала ее его внешность. На голове фермера была шляпа, натянутая на уши. Сара разглядела большую кустистую бороду, огромный нос, лицо, покрытое волосами, его глаза скрывались под нависающими бровями. Фермер был маленького роста, плотного сложения, и у него был хриплый голос. Но что он говорил о ней…
Сара поняла, что следующие два года станут самыми ужасными в ее жизни. Она захотела убежать. Но еще раньше заметила, что сразу за домиком начинался густой лес, оттуда слышны были страшные звуки. У Сары не хватило смелости войти туда.
Она запаниковала. Внезапно дверь распахнулась, и фермер со смотрителем вошли в дом.
Фермер посмотрел на шезлонг, где лежала Амелия, потом взглянул на Сару. Его глаза-бусинки внимательно оглядели девушек.
— Есть среди вас Сара Джонс? — спросил он.
Повинуясь внезапному порыву, Сара решила назваться Амелией. Но для этого ей нужно было убрать с дороги настоящую Амелию — девушку, лишившуюся памяти.
— Вот Сара Джонс, — проговорила Сара, указав на Амелию.
— Тогда кто вы? — спросил смотритель маяка с некоторой подозрительностью.
— Меня зовут Амелия Дивайн, — ответила Сара. — В Кингскоте меня ждут мои опекуны. — Чтобы быть более убедительной, Сара достала из чемоданчика перчатки и начала надевать их. Перчатки были мокрыми, и плохо налезали на руку. — Моя мама подарила их мне на последний день рождения, — проговорила она меланхолично.
— Откуда вы знаете, кто она? — спросил фермер, показывая на Амелию. Естественно, ему было интересно узнать, как тот, у кого есть попечители, может знать о досрочно освобожденной заключенной.
— Моя служанка познакомилась с ней на корабле, — ответила Сара. — Она рассказала мне, как ее зовут и что она направляется на работу к фермеру, который похоронил жену. Это, должно быть, вы, сэр?
— Точно.
— Меня зовут Габриель Доннели, — произнес смотритель. — Это Эван Финнли. Рады познакомиться, мисс Дивайн.
Такого уважения в обращении к ней Сара не знала никогда, и даже сейчас оно было не в ее адрес. Она снова вспомнила семью Мердок и их испорченных дочерей. И хотя Сара дрожала от страха, ей было очень приятно такое учтивое отношение.
Фермер склонился над Амелией.
— Она не выглядит крепкой, — оценивающе произнес он.
Сара вспомнила бедную Люси. Амелия должна узнать, каково быть служанкой, подумала она.
— Уверена, что она вполне работоспособна, — спокойно произнесла Сара.