Шепот. Услышь тишину
Шрифт:
— Что с ним? — выдавил из себя, рассматривая друга на диване.
— Говорит какую-то чепуху. Про ту девчонку, про мудака, машину и ещё куча не ясных фраз.
Меня словно облили холодной водой. И то, что меня тревожит, начинает сверлить дыру изнутри. Я подошёл к Жеке и посмотрел в затуманенные глаза.
— С Ритой все хорошо?
Я подумал о худшем. О том, что их или ее похитили, забрали. Она ведь беспомощный котенок, даже закричать не сможет. Или сможет? Не важно, сейчас мне надо знать в порядке ли девочка.
— Угу, — выдавил из себя увеченный друг
Сейчас нам не добиться внятности от него. Я подошёл и подхватил друга под плечо. Дотащить его тушу оказалось не так легко, как Лихонова в подобных ситуациях.
Мы добрались до выхода и залезли в первое, остановившееся перед нами такси. Негласно было решено, что остаток ночи мы будем у меня.
Родители Лехи достаточно консервативные и потому их сын протестует и воюет с ними, приезжая в говно ночью, а бывало и с девкой под мышкой. У Жеки родители среднего класса и потому он старался не расстраивать их, выполняя обязанности единственного сына — быть образцовым и прилежным.
Так что мой дом сейчас подходит больше остальных.
Утро оказалось суровым. Мы все перебрали и теперь с трудом шевелим конечностями, как рыбы осушаем запасы воды в холодильнике.
— Что произошло? — Лёха первым заговорил, обращаясь к Жеке.
Тот посмотрел на нас опухшим от гематом лицом и попытался улыбнуться, но скривился от боли. Мы терпеливо ждём, когда он начнет нам рассказывать, но с каждой пройденной секундой мне все тяжелее изображать спокойствие и сосредоточенность.
— Вчера вечером я с Ритой ходил в парк, — мое сердце пропустило удар, что-то противно кольнула в груди. — Я проводил ее, — слова ему даются с трудом. — Но не успел перейти дорогу, как передо мной остановился черный внедорожник и через секунду я уже сидел в салоне. Мне надели мешок на голову, так что я не знал, куда меня везут. В тот момент я начал прощаться со всеми, думая о худшем. Но меня привезли в какой-то загородный дом и сняли пыльный мешок только в каком-то сыром подвале. Мои вопросы оставались без ответов, пока вниз не спустился какой-то верзила и не объяснил, что со мной будет, если я подойду к Масловой, — друг провел рукой по лицу, демонстрируя увечья, которые уже стали неприятного фиолетового цвета.
— Данилов? — оторвавшись от горлышка пластмассовой бутылки из-под воды, произнес Лёха то, что я не успел произнести вслух.
Жека пожал плечами и привалился спиной к стулу. Я же сидел как на иголках, разрываемый противоречиями.
— Ты послушаешься? — не веря в то, что могу сейчас услышать, всмотрелся в друга.
— Я не из богатой семьи как вы. За меня никто не вступиться и никто не станет искать мой холодный труп. Не смотри так осуждающе, — Жека посмотрел в мои глаза. — Ты не был там и не сможешь понять всю серьезность их угроз.
— А если это Данилов и речь шла о другой? — Лёха обратил на себя наше внимание.
— Мне
Мы ещё долго обсуждали сложившуюся ситуацию, но я уже был далеко от этих разговоров.
Почему то мне не была страшна кара за общение с Ритой. Мы так и не пришли к общему мнению, кто это мог быть, но мне было наплевать. Я уже строил план продвижения к сердцу своей девочки. В том, что она будет моей, я уже не сомневался. Меня мог остановить только друг, но он ясно сказал, что не подойдёт к ней.
Меня и печалила и радовала эта ситуация. Все это неправильно и легко одновременно. Я недолго терзал свою совесть, когда записался на уроки театрального мастерства, где была Рита. Я уже был рядом с ней и наслаждался нашим единением. Все это вопрос времени, не более.
Не знаю, как выдержал ожидание первого занятия.
Придя в дом искусства, не переставал высматривать Риту. По закулисным коридорам слонялись все, кроме этой маленькой девочки. Стайка из трёх девчонок уже четвертый раз проходят мимо меня, странно хихикая, пытаются привлечь мое внимание. Думаю, что это все из-за нелепого дресс-кода. Черная водолазка и такого же цвета ласины, которые неприятно впиваются в мужское естество.
Объявили о начале тренировки и все спешно двинулись на сцену. Если все правильно понял, то сейчас будут отсеивать и делить на группы новых прибывших. Что-то мне подсказывает, что я здесь первый и последний раз. Жаль только, что Риту не смог поймать. С чего я взял, что она сегодня будет среди новичков? Нужно было ей всё-таки написать, а не хернёй страдать.
Встал позади, ожидая своей очереди на ковер. Бросил взгляд на сегодняшних судей и на собравшихся болельщиков в лице родителей новых талантов. Мое сердце пропустило удар, когда среди немногочисленных зрителей увидел ее.
Рита не обращала внимание на происходящее. Думаю, это связано с тем, что она не слышит. Как вообще можно приспособиться к нашему миру не слыша его? Как учиться в обычном институте? Как играть роль в театре? Эти загадки неожиданно стали для меня важны. Как она вообще справляется с этим миром? Почему не слышит, когда ее сестра обычная?
Рита временами поднимала взгляд, отрываясь от светящегося дисплея, и смотрела на выступление. Но всего несколько секунд. Я смотрел на нее, ловя и впитывая каждую черту, и понимал, что весь мой мир неожиданно уместился в этой девочке.
Прозвучало мое имя, и я вышел вперёд. Женщины среднего возраста на судейских местах стали рассматривать меня, ожидая каких-то действий.
— Что вы нам покажете, Ереминов Роман? — постукивая ручкой, спросила самая пухлая из трёх девиц.
— Если позволите, то любовь.
— Конечно, — глаза женщины заблестели интересом.
Если бы мне нужно было здесь место, то даже не пришлось бы проходить через это все. Но моя цель сейчас не обращает на меня своего внимание.
— Можно пригласить вон ту девушку? — указал на Риту. — А то ей здесь не интересно, — произнес как можно пренебрежительнее, чтобы мне поверили.