Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы
Шрифт:
Кирикиль опустил голову, и ему на глаза навернулись слезы.
– Да, я обманул тебя и достоин кары, – сказал он печальным тоном, сделал внушительную паузу и с пафосом продолжил: – Я обманул тебя. Дело в том, что мне нужно не пол-инфекта, а целый инфект для спасения своих младших братьев. Но я не мог просить у тебя большего. Поэтому и решил сыграть в стекляшки.
Слуга сгреб свои монеты и быстро пересчитал.
– Чуть больше инфекта чистого выигрыша, – подытожил он. – Половина по праву хозяина – твоя.
И он протянул ДозирЭ несколько серебряных монет.
Молодой человек отверг деньги, но с удивлением воскликнул:
– Как? Ты только что всё это выиграл?
– Твои глаза тебя не обманывают. Вот монеты, которые дал мне ты, а вот деньги, которые ранее принадлежали славным служителям этих великолепных конюшен.
ДозирЭ почесал затылок: «Невероятно!» – но тут заметил, что Кирикиль что-то прячет в кулаке. Он схватил его за руку и заставил разжать ладонь. На ней грономф увидел несколько красных стеклышек. Он осмотрел их и вдруг обнаружил, что стекляшки с обеих сторон одного цвета. Ему стало ясно, что Кирикиль жульничал. ДозирЭ схватился за рукоять кинжала.
– О негодяй, разве ты не знаешь, подобный обман карается малой ристопией? Разве ты не знаешь, что я отвечаю за твои действия и в лучшем случае получу «черный шнурок»?
Кирикиль рухнул на колени и опустил голову:
– Хозяин, или убей меня, или прости…
ДозирЭ долго «разговаривал» со своим слугой. Не обошлось без нескольких крепких тумаков. В конце концов, хозяин остыл и простил яриадца. Тот пообещал больше никогда не пить в казарме, не обманывать в игре в стекляшки и вообще в них не играть. С понурой головой он пошел искать конюхов, чтобы вернуть им выигрыш. Отойдя на несколько шагов, он обернулся и робко спросил:
– Ну, может быть, все-таки оставим эти деньги у себя и потратим их на божьи дела?
– Какие еще божьи дела? – не понял ДозирЭ.
– Закажем трапезу в кратемарье и выпьем за здоровье Божественного.
Воин схватился за кинжал, и слуги как не бывало…
По истечении нескольких месяцев службы у ДозирЭ и Идала стало появляться всё больше и больше свободного времени. Поскольку воины по-прежнему оставались дружны, они старались везде быть вместе. Каждый раз, покончив со своими обязанностями, с дозволения строгого айма, они спешили в Грономфу. Слуги седлали для них белых лошадей, воины горделиво накидывали на плечи белые плащи и повязывали на шеи цветные наградные платки.
Кавалькада выезжала за ворота Дворцового Комплекса. Лошади шли малой рысью, слегка подбрасывая осанистых седоков, и от этого движения радостно звенели золотом кошели, и позвякивало благородное оружие. За воинами поспешали слуги на недорогих, но сноровистых и терпеливых лошадках. Так и не найдя друг с другом общий язык, вечно недовольный старый Эртрут и улыбающийся Кирикиль, гордящийся новой боевой паррадой, тихо переругивались, стараясь не привлекать внимания хозяев. Эртрут, высокооплачиваемый слуга из достойнейшего дома, называл Кирикиля презренным инородцем и часто заявлял ему, что тот, без всякого сомнения, закончит свою жизнь на шпате. Кирикиль, в свою очередь, лишь посмеивался над ворчуном-моралистом, обращался к нему, иронично используя слово «учитель», и с удовольствием говорил ему всякие гадости.
ДозирЭ, хоть и был жителем Грономфы, казалось, только сейчас открыл для себя этот удивительный город. Он никогда не посещал Театры, Цирки, музыкальные сцены. Из многих зрелищ, доступных славным жителям столицы, он ранее наслаждался только мастерством капроносов в Ристалище, и то не с высоких трибун, удобных для обозрения, а из-за плеч бойцов в узком проходе, ведущем на арену. Молодой человек был только один раз в кратемарье, в тот памятный день, когда, получив от Вервилла несколько монет, отправился в лагерь Тертапента.
В детстве ДозирЭ как-то не ценил того, что его окружает. Вся красота родного города: его роскошная архитектура, его цветущие хироны и парки, паутина его щедрых каналов, его величественные памятники – им просто не замечались. Теперь же, пройдя тяжелый путь, поумнев и возмужав, побывав в нескольких авидронских и иргамовских городах, молодой человек вдруг ясно почувствовал, где он родился и жил. Он вдруг полюбил Грономфу и стал гордиться ею и теперь только и успевал вертеть головой по сторонам, восхищаясь нетленными творениями своих просвещенных соотечественников.
В отличие от ДозирЭ, Идал, образованный эжин из обеспеченного рода, ко всему относился спокойно. Он успел везде побывать и многое увидеть. Годы ученичества для него не прошли даром: во многих областях он получил основательные познания. В Театре ли, в форуме Искусств, на публичном состязании поэтов или ораторов, Идал нередко объяснял своему несведущему другу суть многих явлений, наук, искусств. ДозирЭ оказался способным учеником, внимательно слушал, подробно расспрашивал.
Однажды ДозирЭ и Идал посетили амфитеатр Дэориса – место, где можно было встретить самых благородных мужей Грономфы. Там давали представление лучшие лицедеи, каждого из которых публика узнавала на улицах. Идал приобрел лучшие места и не позволил другу заплатить за себя.
Комедия известного автора состояла из пяти частей, и в ней рассказывалось о том, как Геордису, богатому грономфу средних лет, наскучила жена и пресный домашний уклад, и он стал регулярно посещать акелины, наслаждаясь обществом прекрасных люцей. Долго ли, коротко, но он потерял голову от одной из жриц любви и возмечтал выкупить ее, чтобы единолично владеть ее прелестями. В то же самое время Гайола, жена Геордиса, прекрасно понимая, чем занят муж, и будучи еще молодой и весьма привлекательной, стала принимать в своем доме бравых воинов и с радостью делить с ними ложе. Так они и жили, не замечая друг друга.
Однажды измены Гайолы раскрылись. Геордис был в бешенстве, отрекся от жены, и ее подвергли малой ристопии, отправив на три года в акелины. Оскорбленный муж выкупил ту люцею, которой с некоторых пор принадлежало его сердце, и сделал ее своею женою. Через некоторое время, однако, Геордису стало опять скучно, и его вновь потянуло в акелины. Придя туда, он встретил свою бывшую жену, которую поначалу не узнал, и провел с ней всю ночь в бурных ласках, так и не сумев сполна насытиться теперь уже ее прелестями…