Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы
Шрифт:
Всё вооружение Кадишской либеры было изготовлено в мастерских Инфекта, обслуживающих в том числе и Белую либеру, а одежда воинов соткана из крепких дорогих тканей.
Подвижная, собранная из опытных, сильных цинитов, с энергичным молодым военачальником во главе, Кадишская либера готова была к любым, даже самым сложным, испытаниям.
Союзников флатонов ждали со стороны Голубой реки, из ущелья Кимранов – оттуда вел самый короткий путь к внутренней стене Дати Ассавар. Сюда и направился Ибабд, предположив, что противник обязательно прельстится возможностью достичь цели похода на десять – пятнадцать дней раньше.
По бездорожью либера двигалась медленно – ее сдерживали неуклюжие купола; наконец Ибабд отправил их обратно в крепость и продолжил переход налегке. В скором времени авидронские партикулы остановились недалеко от ущелья Кимранов, выслали вперед следопытов, а также лазутчиков из числа Вишневых плащей и разбили лагерь.
Ибабд в окружении военачальников, порученцев и телохранителей поехал осматривать ущелье, в его свите находились и ДозирЭ с Идалом. Ехали шагом, всю дорогу либерий выспрашивал у друзей подробности их пленения под Кадишем, не раз удивлялся, когда ДозирЭ рассказывал о схватках на Арене в иргамовском городе Тедоусе.
Ущелье Кимранов – узкая долина, зажатая с обеих сторон высокими обрывистыми склонами. Землю здесь покрывали редкая растительность и камни. Ибабд пожалел, что избавился от движущихся башен: на такой почве можно было не опасаться, что они завязнут или задержат продвижение войска.
Место оказалось во всех отношениях подходящее – будто специально созданное для сражения. Когда же либерий обнаружил сужение ущелья, он и вовсе пришел в восторг. Соскочив с коня, военачальник лично измерил шагами эту горловину, досчитав всего-навсего до тысячи двухсот. Здесь-то он и решил поджидать союзников Фатахиллы.
Через несколько дней в лагерь вернулись следопыты. Ибабд оказался прав, предположив, что противник выберет именно эту дорогу, – его обнаружили всего в трех днях пути от ущелья. Численность врага переваливала за сто тысяч, и среди «союзников» удалось распознать воинов из Галермо и Пизар, бедлумов, коловатов, корсунов и нейгриков. Что ж, ничего удивительного в этом не было: флатоны давно довлели над народами, живущими по берегам пролива Артанела, и подчинили своей воле едва ли не всех их правителей и вождей. У всех в памяти осталась встреча, которую устроили Инфекту Авидронии в столице Галермо Ауе-Ауе. Интол этой страны Каликотерий так испугался необходимости принимать в своем дворце великого гостя, что спрятался, а местные торговцы, боясь быть обвиненными в пособничестве авидронам, взвинтили до небес цены на хлеб и мясо.
Утром следующего дня Ибабд вывел из лагеря Кадишскую либеру и провел учебное сражение, в котором часть партикул изображала «союзную» армию. Удовлетворившись результатами, либерий устроил состязания и наградил победителей серебряными повязками. Вечером в лагере состоялся пир, на котором не жалели вина, нектара, хлеба и мяса.
«Союзная» армия была уже в полудне пути от войска авидронов, и Ибабд поставил свои партикулы в том самом месте, где ущелье Кимранов сужалось. Получился сомкнутый, плотный и достаточно глубокий строй. В центре позиций он расположил пеший монолит, с обеих сторон от него разместил пеших средневооруженных, вперед перед строем выдвинулись вспомогательные отряды: валилы, заградительные колесницы, легкие метательные механизмы и конные группы. К ним присоединились пешие легковооруженные и воины с боевыми собаками. Сзади строя к бою изготовилась разбитая на два отряда конница, неподалеку от нее – громоздкие метательные механизмы, которые должны были забрасывать врага камнями и зангниями через головы своего монолита.
Закончив построение, Ибабд занял позади строя удобное для него как для полководца место, осмотрелся и остался всем в полной мере доволен. Неожиданно он обратил внимание на откосы ущелья, и печать каких-то раздумий появилась на его лице. Справа над долиной нависали остроконечные скалы, отбрасывая черные резаные тени, но с левой стороны вершины казались низкими, доступными. Либерий бросил взгляд на ждущего приказаний порученца, потом оглянулся, нашел глазами ДозирЭ, который скромно стоял в отдалении, за спинами военачальников, и жестом велел ему приблизиться. Молодой человек быстрым шагом подошел к Ибабду и получил указание проверить левый склон ущелья – нет ли возможности разместить засаду на его вершине. Многие военные посмотрели на ДозирЭ с удивлением и завистью: этому грономфу в невоенных одеждах, со странным мечом на боку, либерий в последнее время выказывал слишком много расположения. Ходили слухи, что этот чужак совершил в свое время невероятные подвиги и что вскоре он будет определен начальником над отрядом телохранителей или на не менее значимое место. Приближенные Ибабда, ощущая опасность, сторонились ДозирЭ, не допуская его в свой круг, а между собой называли «выскочкой». Молодой человек, чувствуя это пренебрежительно-осмотрительное отношение, не придавал ему ровно никакого значения.
ДозирЭ и Идал в компании Кирикиля и еще десяти следопытов подробно исследовали левый склон. Только в одном месте можно было подняться наверх, и они долго взбирались по скалам, зачастую карабкаясь почти по отвесному склону, цепляясь за ветки кустов и хватаясь за каменные выступы. В конце концов, изорвав одежды и в кровь исцарапавшись, они достигли вершины, которая оказалась несколько в стороне от предполагаемого места сражения и к тому же была узка, неудобна, открыта и, по мнению опытных цинитов, вовсе не пригодна к засаде.
Вернувшись в расположение либеры, ДозирЭ поспешил известить Ибабда о том, что не смог найти для засады удачного места. К удивлению молодого человека, либерий не огорчился. Наоборот, с улыбкой выслушав подробный отчет, он сказал:
– Очень хорошо! – Увидя удивленное лицо ДозирЭ, он объяснил: – Если уж МЫ не смогли обнаружить место для засады, то противник тем более его не отыщет!
Между тем враг приближался: об этом сообщили при помощи сигнальных лент с матри-пилоги, поднявшейся высоко в небо. Вскоре легковооруженный авидронский отряд лучников-следопытов столкнулся с авангардом «союзников» и после короткого боя отступил, потеряв несколько человек. Ибабд отдал все необходимые распоряжения, загудели раковины, забили калатуши; воины, сидевшие на земле, поднялись и надели шлемы; высоко над головами взмыли знамена партикул.
Через некоторое время показались пешие и конные «союзники», их было великое множество: только видимые глазу отряды значительно превышали численность авидронского войска. Несколько колесниц Ибабда с установленными на них стрелометами выехали далеко вперед, развернулись и послали поочередно десяток подожженных стрел в сторону противника. Было еще достаточно далеко, и метательные снаряды не долетели примерно полсотни шагов до первых рядов надвигающейся армии, однако конные и пешие фаланги «союзников» одна за другой остановились. Вскоре из их рядов выехал знатный воин на высоком норовистом коне и шагом, нарочито медленно, будто смеясь над опасностью, двинулся в сторону авидронов.
– Это переговорщик, – сказал Ибабд. – ДозирЭ, выясни, чего он хочет.
– Позволю заметить, рэм, – молодой человек похлопал по шее свою заскучавшую лошадь и приблизился к Либерию, – этот посланец наверняка будет предлагать нам сдаться. Что ему ответить?
– Скажи ему… – задумался Ибабд, подбирая нужные слова. – Скажи ему… В общем, ты сам знаешь, что ответить…
ДозирЭ приложил руку ко лбу и выслал лошадь вперед; вскоре он уже подъезжал к высокородному наезднику, который остановился ровно посередине между противоборствующими армиями и в гордой позе, с подчеркнуто прямой спиной и левой рукой на боку, поджидал авидронского всадника. Его великолепное оружие сверкало в лучах вечернего солнца, мускулистый тонкогривый конь нетерпеливо мотал головой и пофыркивал.