Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы
Шрифт:
Золотая статуя Слепой Девы, стоящая посреди лагеря иргамов, охранялась самым тщательным образом. Пятьдесят копьеносцев день и ночь следили за тем, чтобы к священной статуе никто не приближался. Воин из Дворцовой конницы, пытавшийся лишь прикоснуться к ступне золотой богини, был заколот на месте.
Однажды, ближе к вечеру, внимание стражей привлек черноволосый мальчик в золотой остроконечной шапочке, который с диким визгом подскочил к самой статуе, ошалело огляделся, видимо ожидая нападения, и спрятался за золотой постамент. Копьеносцы тут же признали в нем Нэтуса, сына Тхарихиба. Они успокоились,
– Мы отыщем тебя, проклятый мальчишка, где бы ты ни прятался! – громко рычал Зваргус. – Мы зажарим тебя на вертеле и подадим к столу нашему великому Инфекту!
Лучник, демонстративно повернувшись спиной к статуе, добавил еще несколько известных всем авидронских ругательств, но не успел закончить, как Нэтус выскочил из своего укрытия и несколько раз «вонзил» деревянный кинжал ему в спину.
– Умри, презренный авидрон! – воскликнул мальчишка.
– Пощады! – взмолился Зваргус, пав на колени.
– Не будет вам пощады, коротковолосые! – отвечал наследник, яростно «приканчивая» свою жертву.
Наконец лучник, изобразив все муки, которые должен испытывать умирающий от ран «подлый авидрон», растянулся на земле, запрокинув руки, и замер. Нэтус поставил ногу ему на грудь:
– Так будет со всеми авидронами!
В двухстах мерах от золотой статуи Слепой Девы, сидя на пригорке, у большого белого шатра, украшенного цветочными гирляндами, за мальчиком наблюдала его мать – интолья Хидра. Убедившись, что с Нэтусом всё в порядке, она всё же распорядилась приставить к наследнику дополнительную охрану. Потом она отпустила всех служанок, кроме одной, которую оставила у входа, и в одиночестве вернулась в шатер.
– Ты еще здесь? – недовольным тоном спросила она.
Из темного угла выступил мощный светлокудрый мужчина в черном плаще и с шарфом Либерия на плечах.
– Разве я могу уйти, не получив того, чего хочу и чего, как ты говоришь, заслуживаю! – ответил он, как показалось молодой женщине, с легкой усмешкой.
– Сейчас не время, Дэвастас, уже вечер, в любой момент может прийти Тхарихиб! – мягким тоном, почти безвольно отвечала интолья.
– Клянусь Слепой Девой – ты его не увидишь раньше утра! – заверил Либерии, приблизившись к Хидре вплотную. – Он устроил очередную пирушку, на которую потребовал всю свою свиту и всех военачальников. И это накануне сражения! Лучшей помощи авидронам и не придумать!
Дэвастас положил свои огромные руки на бедра женщины и мягко притянул ее к себе.
– Моя радость, моя богиня, приди ж в мои объятия!
Хидра пыталась отстраниться, увернуться от жарких поцелуев, вдруг посыпавшихся на ее шею и лицо, но делала это с такой неохотой, что вскоре очутилась на груди великана. Смелые руки его не знали преград. Убранные на затылок волосы Хидры рассыпались по плечам, а верхняя плава упала к ее ногам.
– Я хочу слизать языком всю твою медовую кожу, – прерывисто шептал он женщине на ухо. – Ты – моя Слепая Дева! Я поклоняюсь только тебе одной! Буду предан тебе до конца дней!
– Мы не можем, не сейчас! – Всё еще пыталась остановить Дэвастаса раскрасневшаяся интолья.
Но Дэвастас не хотел ничего слушать. Не справившись с туникой молодой женщины, он просто надорвал ее и с необычайной горячностью, хотя одновременно и с удивительной для такого силача нежностью набросился на открывшиеся прелести. Наконец сопротивление Хидры угасло, и она в сладком изнеможении запрокинула голову.
Вдруг послышался шелест одежды, и в шатер, низко склонившись, вошла рабыня. В то же мгновение Дэвастас оттолкнул интолью и с неожиданной ловкостью прыгнул в тень.
Хидра не сразу пришла в себя.
– Что тебе? – глухо спросила она служанку.
Не поднимая глаз, рабыня испуганно сообщила:
– Тхарихиб. Сейчас он будет здесь.
– Хорошо. Иди и постарайся его немного задержать.
Рабыня вышла.
Хидра первым делом прикрыла голую грудь и занялась волосами.
– Немедленно уходи! – с отчаянием бросила она Дэвастасу.
– Я уйду, но только при одном условии! – нахально отвечал тот.
– Условии? Каком же? – нетерпеливо спросила интолья.
– Если ты мне пообещаешь, что я тебя увижу сразу после битвы.
– О, Слепая Дева, конечно же, обещаю! Беги!
– Ладно…
Воин оправил на плечах шарф Либерия, поклонился и намеренно медлительно двинулся к выходу.
– О! Да не сюда же! – взмолилась Хидра.
– Ах да! – вспомнил Дэвастас и шагнул в другую сторону – к неприметному потайному выходу в задней стенке шатра.
А в шатер с шумом ввалился Тхарихиб. Хидра не успела ни убрать волосы, ни толком одеться, но интол Иргамы, казалось, не обратил на это никакого внимания.
– Як твоим услугам, Лучезарный! – низко поклонилась молодая женщина.
– Ах, какие услуги! – в отчаянии отмахнулся Тхарихиб. – Зачем, зачем Хавруш всё это затеял?! Что, если мы проиграем битву? В тот же день всё рухнет. Всё!
Интол валился с ног, налитые кровью мутные глаза его были безумны. Он, пошатываясь, подошел к жене, неуклюже обнял ее, обдав пьяным дыханием, и, обессилевший, повис на ее плечах. Интолья едва удержала его обмякшее тело. Она поспешила призвать на помощь рабыню, и через мгновение сильные руки мягко подхватили правителя…
Вскоре Тхарихиб, раздетый и омытый душистой водой, был водружен на ложе Хидры. Он тут же очнулся, почувствовал свежесть благовоний и мягкость подушек и расплылся в блаженной улыбке.
– Разве ты ко мне не присоединишься, моя маленькая жрица? – с намеком спросил он жену.
– Я в твоем распоряжении! – не задумываясь, отвечала молодая женщина.
Она отпустила служанку, быстро избавилась ото всего, что на ней было, и скромно присела у ног властителя. Тхарихиб не замедлил воспользоваться покорностью интольи, но, поскольку был крайне ослаблен, да и не имел привычки геройствовать, после нескольких вялых бесполезных потуг устало распластался и позволил женщине всячески себя ублажать, что она и делала на протяжении долгого времени, с привычным усердием и улыбкой неподдельного удовольствия на лице. Однако все труды оказались напрасными: немощь интола не поддавалась излечению.