Шерлок Холмс, прощай

Конан Дойль Артур

– Ни за что не хотел бы, чтобы об этом узнали в Скотленд-Ярде! – воскликнул он, плюхнувшись в кресло. – Я так часто подтруниваю над ними, что тут они не дали бы мне спуску. Но ничего, можно и посмеяться: я ведь знаю, что в конце концов возьму верх.

– Что случилось? – спросил я.

– С удовольствием расскажу вам, как я опростоволосился. Эта старушенция прошла самую малость, а потом принялась хромать и всячески демонстрировать, что стерла себе ноги. Скоро она и вовсе остановилась и кликнула кеб, который проезжал мимо. Я подобрался поближе, чтобы услышать адрес, но мог бы и не стараться, потому что она завопила на всю улицу: «Хаундсдич, Данкан-стрит, дом тринадцать!» Неужто и правда не врет, подумал я и, увидев, как она залезла внутрь, прицепился сзади. Этим умением должен владеть каждый уважающий себя сыщик. Ну вот, покатили

мы куда велено и ни разу не притормозили, покуда ни прибыли на место. Я соскочил раньше, чем мы подъехали к дому, и не торопясь пошел по тротуару, будто гуляю. Смотрю, кеб остановился. Кучер соскочил, открыл дверцу и ждет. А оттуда – никого. Когда я поравнялся с ним, он как полоумный шарил руками в пустом кебе и сыпал такой отборной руганью, какую мне редко доводилось слышать. Его пассажирки и след простыл, и я боюсь, что ему долго придется ждать своих денег. Мы обратились в дом номер тринадцать и выяснили, что он принадлежит почтенному обойщику по фамилии Кезуик и ни о каких Сойерах и Деннисах там и слыхом не слыхали.

– Уж не хотите ли вы сказать, – в изумлении вскричал я, – что эта дряхлая, немощная старуха сумела выскочить из кеба на ходу, да так, что ни вы, ни кучер этого не заметили?

– Как же, старуха! – сердито сказал Холмс. – Это нас с вами одурачили, как старух. К нам приходил молодой человек, очень ловкий и к тому же бесподобный актер. Загримировался он изумительно. Потом, несомненно, заметил за собой слежку и воспользовался этим приемом, чтобы от меня улизнуть. Это показывает, что преступник, за которым мы охотимся, не так одинок, как я воображал, – у него есть друзья, готовые по его просьбе пойти на риск. Знаете что, доктор, вид у вас совсем измученный. Послушайтесь моего совета и давайте-ка на боковую.

Я и впрямь очень утомился, а потому не стал ему возражать. Я оставил Холмса перед камином с тлеющими угольями и чуть ли не до самого рассвета слышал заунывные причитания его скрипки, говорящие о том, что он все еще размышляет над загадочным делом, которое взялся распутать.

Глава шестая

Тобиас Грегсон показывает, на что он способен

Наутро все газеты были полны рассказов о Брикстонской тайне – так нарекли ее репортеры. В каждой приводился подробный отчет о трагедии, а в некоторых изданиях ей даже посвятили передовицы. Я почерпнул из этих статей кое-какую новую для себя информацию. В моем альбоме до сих пор хранятся многочисленные вырезки и цитаты, относящиеся к данному делу. Вот к чему вкратце сводилось их содержание.

«Дейли телеграф» отмечала, что в анналах криминалистики едва ли сыщется преступление со столь необычными чертами. Немецкое имя жертвы, отсутствие видимых мотивов и зловещая надпись на стене – все это указывало на то, что убийцу следует искать среди революционеров и политических беженцев. В Америке много социалистических обществ; по всей видимости, покойный нарушил их неписаные законы, за что его и покарали. Упомянув мимоходом фемгерихт, акву тофану, карбонариев, маркизу де Бренвилье, теорию Дарвина, принципы Мальтуса и убийства на Рэтклифф-хайвэй [6] , автор завершал свою статью предостережением в адрес правительства и советом установить более пристальный надзор за иностранцами в Англии.

6

Фемгерихт – тайный суд в средневековой Германии; аква тофана – яд, названный по имени отравительницы из Италии XVII века; карбонарии – итальянское тайное общество начала XIX века; маркиза де Бренвилье – знаменитая отравительница из Франции (XVII век), убийства на Рэтклифф-хайвэй – громкие преступления, произошедшие в Англии в 1811 году.

«Стандард» заостряла внимание читателей на том обстоятельстве, что подобные возмутительные беззакония обыкновенно творятся в периоды верховенства либералов. В умах начинается брожение, в результате чего падает авторитет всякой власти. Покойный был американским гражданином, который провел в британской столице несколько недель. Он остановился в пансионе мадам Шарпантье, на Торки-террас в Камберуэлле. В поездке его сопровождал личный секретарь мистер Джозеф Стенджерсон. Оба распрощались с хозяйкой во вторник, четвертого числа текущего месяца, и отбыли на Юстонский

вокзал, предварительно заявив о своем намерении отправиться экспрессом в Ливерпуль. Позже их видели вместе на перроне. О том, где они находились и что делали до тех пор, пока тело мистера Дреббера не было обнаружено в пустом доме на Брикстон-роуд, за много миль от Юстона, ровным счетом ничего не известно. Как он туда попал и как встретил свою судьбу – эти вопросы по-прежнему остаются без ответа. Нет сведений и о местопребывании Стенджерсона. Мы с удовольствием узнали, что расследование дела поручено мистеру Лестрейду и мистеру Грегсону из Скотленд-Ярда, и можем с уверенностью предсказать, что наши прославленные детективы очень скоро прольют свет на эту таинственную историю.

«Дейли ньюс» отмечала, что в политическом характере преступления нет никаких сомнений. Деспотизм и ненависть к либерализму, широко распространенные на европейском континенте, стали причиной появления на наших берегах множества людей, из которых вышли бы замечательные граждане, если бы все их существование не было отравлено памятью о пережитом. Эти люди строго соблюдают определенный кодекс чести, малейшее нарушение коего карается смертью. Следует приложить все усилия к тому, чтобы отыскать пропавшего секретаря Стенджерсона и выяснить у него некоторые подробности относительно привычек его нанимателя. Установив адрес пансиона, где обитал покойный, следствие сделало огромный шаг вперед – кстати, достижением этого важного результата мы всецело обязаны энергии и проницательности мистера Грегсона из Скотленд-Ярда.

Все эти заметки мы с Холмсом прочли вместе за завтраком, причем он не скрывал, что они его немало позабавили.

– Я же вам говорил: что бы ни случилось, Лестрейд и Грегсон своего не упустят.

– Еще не известно, чем дело кончится.

– Да Бог с вами, это же совершенно неважно. Если преступника поймают, то благодаря их стараниям; если он сбежит, то несмотря на их старания. Словом, как в той присказке: орел – я выиграл, решка – ты проиграл. Что бы они ни натворили, у них обязательно найдутся почитатели. Как говорил Буало, глупец глупцу всегда внушает восхищенье [7] .

7

Строка из «Поэтического искусства» (пер. Э. Линецкой).

– Что там такое? – воскликнул я, ибо в этот момент в прихожей и на лестнице раздался топот множества ног, сопровождаемый гневными протестами нашей домохозяйки.

– Отряд сыскной полиции с Бейкер-стрит, – серьезно ответил мой компаньон.

Не успел он договорить, как в комнату ввалились несколько самых грязных и оборванных уличных мальчишек, каких мне только доводилось встречать.

– Смирно! – резко скомандовал Холмс, и шестеро чумазых оборванцев выстроились в ряд и замерли, словно изваяния довольно-таки отталкивающего вида. – В будущем пусть приходит докладывать один Уиггинс, а остальные подождут снаружи. Нашли что-нибудь, Уиггинс?

– Никак нет, сэр, – отвечал один из юнцов.

– Я так и думал. Продолжайте, пока не найдете. Вот вам за работу. – Он вручил каждому по шиллингу. – А теперь вперед, и в следующий раз постарайтесь меня не разочаровать.

Он махнул рукой, и мальчишки прыснули вниз по лестнице, как стайка крыс. Спустя несколько секунд их пронзительные голоса донеслись до нас с улицы.

– От этих маленьких попрошаек больше проку, чем от дюжины полицейских, – сказал Холмс. – В присутствии официального лица из нормального человека слова не вытянешь. А эти ребята везде пролезут и все услышат. Шустрые, приметливые – им только дисциплины не хватает.

– Они помогают вам в этом брикстонском деле? – спросил я.

– Да, мне надо кое-что уточнить. Но это лишь вопрос времени. Ага! Сейчас мы узнаем все последние новости! По тротуару идет Грегсон, причем каждая его черточка излучает блаженство. Очевидно, он направляется к нам. Да, остановился. Вот и он!

Громко протрезвонил звонок, и вскоре светловолосый детектив взлетел по нашей лестнице, перепрыгивая через три ступеньки зараз, и ворвался к нам в гостиную.

– Мой уважаемый друг! – воскликнул он, тряся безответную руку Холмса. – Поздравьте меня! Я раскусил этот орешек, и теперь все ясно как день.