Шерше ля фам
Шрифт:
Мой путь разгадки был недолог.
Глубокий смысл совмещенья
понять способен даже олух.
Всю прелесть глубины измерив,
в экстазе слившись телесами,
мужчины убедились сами,
что в мире нет страшнее зверя —
«нескромного сокровища» с зубами.
Баллада о рыцаре Белой линии
Белая линия — нить Ариадны,
путь указующий луч маяка.
Путь изнурительный к раю и аду,
к цели, которая так далека!
Путь
Жертву влечёт Вельзевулова страсть.
Агнец пропал. Сладострастие стона
и погруженье в развёрстую пасть.
Рыцарский путь белой линией мечен.
Цель благородна — коралловый грот,
где уготована райская встреча,
где неземное блаженство живёт.
Пусть нелегка к этой цели дорога.
В зарослях чёрных беспомощен взгляд.
Кажется, всё — заплутал, безнадёга!
К цели ванильный ведёт аромат.
Вывел. Но новое ждёт испытанье —
узкий каньон сжал тропинку в тиски.
Нет здесь ни слуха и ни обонянья.
Сгрудились тучи, черны и низки.
Но не оставит его Провиденье
ярким лучом путеводной звезды,
чтобы познал рыцарь счастья мгновенья,
чтобы исполнилась песня мечты.
Полный надежд, благородства, желаний
рыцарь стремится — где вплавь, а где вброд.
Путь тот влюблённому — не расстоянье,
если наградой коралловый грот.
Ж енщина непредсказуема ...
Женщина непредсказуема,
как ротвейлер:
то просит ласки, трётся об ногу,
то будто бы поменялся ветер
и лучше её не трогать.
Сканирует глаз ледяных прищуром,
ищет место, куда побольнее.
Проткнёт, как баранину
словом-шампуром,
затопчет,
как конный патриций плебея.
Закрутит, завертит,
как линией Мёбиус,
и выкрутит так, что опять ты неправ.
Не рассчитать,
куда припланетится Фобос,
не предсказать,
что выкинет женщины нрав.
Антропология
1.
Одинок и величав,
Строя мир упрямо,
Про подобие прознав,
Бог слепил Адама.
Век за веком — тот один,
Ни души в округе.
Так он дожил до седин,
Мысля о подруге.
Все о ней, о ней одной
Сердцем истомился.
Тут-то вместе с сединой
Бес в ребро вселился.
Где он раньше пребывал
Знать совсем не надо.
Может Дьявол бомжевал
На задворках Ада,
Может он посредством чар
Чертовой путаны,
Не боясь Господних кар,
Вызнал Божьи планы.
Здесь история молчит —
Может так и эдак.
Факт, что Бес в ребре сидит
У людей, не редок.
Кто гораздый до добра,
Тот «не имет сраму»:
Из Адамова ребра
Бог сварганил даму.
Дьявол тут же поимел
Штаб-квартиру в деве
И чертям всем повелел
Подчиняться Еве.
И вершит доныне суд
Женщин повеленье.
Они — дьявольский сосуд,
Господа творенье.
2.
Помню, Ева и Адам
Только фрукты жрали,
Продовольственных программ
Слыхом не слыхали.
Из хмельных ни капли в рот,
Мяса нет в диете.
Выпьют яблочный компот
И … родятся дети.
Ну а дети — что с них взять! —
Родились с пороком —
Стали фрукты запивать
Материнским соком.
А потомки все жадней:
Распахали ниву,
Завели коров, свиней,
Пристрастились к пиву,
Медовухой и икрой
Потакают брюху,
На десерт разок-другой
Т…нут молодуху.
Захмелел, зажрался мир
И погряз в разврате.
Не житье, а буйный пир
Кстати и не кстати.
Бродит молодость
Времени драконовость
искажает лица,
только бродит молодость,
не угомонится.
В сердце скачут чёртики,
бес в ребре резвится.
Будто бы на шортики,
взгляд на ягодИцы.
И опять, как в юности,
по ночам не спится.
Будоражит лунный стих
и дождя водица.
Всё при ней
Всё при ней: миловидна, скромна.
У мужчин на глазах что ли бельма?!
Или умная ты беспредельно,
или глупой предстать не хватает ума.
Мужики — очень странный народ,
в жёны брать слишком умных боятся —
ещё будут над мужем смеяться,
а ему-то как раз всё бы наоборот.
С позиции детсада
Я абрис Ваш ласкаю взором
(увы, мне больше не дано),
а он, как терпкое вино,
пьянит меня любовным вздором.
Любуюсь дивною картиной —
большого мастера шедевр.
В глазу моём задёргал нерв
бес, подмывая чертовщиной.
Как кролик, подчиняюсь взгляду,
к удаву в пасть меня влечёт.
Сомнамбулой подплыл. О, чёрт,
моя подружка по детсаду!
Всего-то лишь седьмой десяток