Шершень (Укус пчелы)

Ермаков Сергей Олегович

– Вы что, тоже не верите, что я выиграю? - спокойно спросил Саша.

– Ну, не то, чтобы не верю, - нервничая, ответил тренер, - но и такие безрассудные поступки не поощряю.

– Это мои деньги, - сказал Саша, - я ими распоряжаюсь, и я прошу вас поставить их на меня. По правилам сам на себя я не могу деньги ставить. И вы поставьте так, чтобы никто особо не обратил внимания.

– Ха-ха, скажешь тоже, - ответил Виктор Поникович, - не обратил внимания! Двенадцать штук, один к пяти. Это вызовет кривотолки.

– Черт с ними, - отмахнулся Саша.

Саша решил не рассказывать тренеру, что ему заплатили эти десять тонн за проигрыш в финале, а он намерен выиграть. Решил не рассказывать, потому, что знал, что трусоватый Виктор Поникович может испугаться и не пойти против влиятельного Ивана Денисовича.

– Ну, хорошо, я поставлю, - согласился Виктор Поникович, - и что дальше?

– А дальше делаем так, - сказал Саша, - я выигрываю бои, вы немедленно получаете всю сумму и сваливаете отсюда. И мы с вами встретимся через час возле... Я подумаю, где лучше и перед самым боем скажу.

– А к чему такая спешка? - не понял Виктор Поникович.

– Потом объясню, - ответил Саша, - когда мы с вами с деньгами в поезд сядем. Или в самолет.

– Ладно, - неохотно согласился тренер. - А за что я так рискую? Бесплатно?

– Что вы хотите? - спросил Саша.

– Тридцать процентов от выигрыша, - ухмыльнулся Виктор Поникович.

– Двадцать, - предложил Саша.

– Ладно, двадцать пять или ищи себе другого партнера, - ответил Виктор Поникович, - мне рисковать незачем. У меня семья, да и я уже не молодой. А ты какие-то игры затеваешь, я чувствую.

"За горло берет, вот тебе и наставник-попечитель!", - подумал Саша. Что ж такова жизнь, пусть берет двадцать пять. Все равно останется на выкуп Мишки из плена.

– Ладно, берите двадцать пять, - согласился Саша.

– Вот и хорошо, - обрадовался Виктор Поникович, - ты настоящий друг. А-то, согласись, несправедливо - я тебя выпестовал, на ноги поставил, научил всему, получаю копейки, а ты гребешь бабки лопатой.

– Вы на ринге свое здоровье не подставляете, - буркнул Саша, - а меня и убить, и покалечить могут.

– Поэтому всего двадцать пять процентов я с тебя беру, а не пятьдесят, - ответил Виктор Поникович, - я справедливый.

Александр ничего на это отвечать не стал, пошел и сел на топчан.

– Странную какую-то ты игру затеял, - сказал Виктор Поникович, пересчитывая деньги, - но, ладно, все сделаю как ты просишь.

– А чего тут странного? - спросил Александр. - Хочу просто побольше денег срубить, вот и все. Я думаю, там неплохо набежит за победу в финале?

– Да, если поставить двенадцать тонн, - согласился тренер, - так и вытащишь не четыреста баксов, а значительно больше, по скромным подсчетам... - Виктор Поникович прикинул в уме и лицо его расплылось в довольной улыбке.

Виктор Поникович вышел, Саша прилег на топчан и закрыл глаза. На арене надрывался толстячок Матвей Арбатский с песнями про пересылку и под его хриплый голос Саша расслабился и постарался ни о чем не думать. Он так и лежал неподвижно, пока в раздевалку не вошел Виктор Поникович. Вернее не вошел, а влетел с криком.

– Саня, там этот Кошмар, - воскликнул тренер, - точно кошмар! И второй его соперник по кличке Боров тоже амбал, боксер тяжеловес! Пошли, бой уже начался!

Саша встал с топчана и вышел вслед за тренером в коридор. В зале творилось невообразимое. Шум стоял такой, словно взлетал реактивный самолет. На арене друг против друга стояли, поигрывая кулаками два противника. Один с черными, как смоль длинными волосами, затянутыми сзади в пучок, крепкий и подвижный с небрежными движениями и снисходительным взглядом. Второй - гора мышц с маленькой лысой головой наверху.

– Кошмар вот этот черный, а Боров лысый, так? - спросил Саша у Виктора Пониковича.

– Точно так, - согласился тренер, - оба профессионалы.

Боров, опустив руки вдоль корпуса, не спеша, подошел к Кошмару и ударил его слева. А потом справа и ни разу не попал. Кошмар просто убрал голову и мягко ушел в сторону. Боров развернулся за ним и повторил то же самое, только уже по корпусу.

Удары были такими быстрыми, а кулаки такими тяжелыми, что воздух свистел, рассекаемый его руками. Но и в корпус Кошмару Боров тоже не попал. Тот мягко, словно играючи отвел его руки в стороны и ударил сам ребром ладони по горлу. Боров увидел это и закрыл кадык своей бронетанковой челюстью. Удар по его подбородку и правда прозвучал, как по металлу.

Боров начал лупить активнее и сильнее, не давая Кошмару времени на всякие его хитроумные штучки, но тот уходил, грациозно, словно танцуя танго. Лишь иногда Борову удавалось чуть-чуть задеть его, но незначительно, на что любимец публики Кошмар весело улыбался, как бы говоря - пустяк! Удары у Кошмара были внешне мягкие, похожие на поглаживания, но Саша заметил, что правая рука у Борова уже не так подвижна, как раньше. Она словно застревает на полпути, проскакивая болевой барьер.

Кошмар нанес несколько мягких ударов пальцами Борову в лицо и тот немножко потерялся в пространстве, хотя по нему видно было, что даже башенный кран, упавший на голову этого тяжеловеса не причинил бы ему особого вреда. И тогда Саша понял, что Кошмар черпает свои удары из того же арсенала, что и старик-спецназовец Сергей Владимирович Тихомиров.

Саша тоже владел этими знаниями. Но пока еще практически он не применял их на ринге. Внешне бой выглядел так же, как и все обычные бои. Но была в ударах Кошмара одна маленькая хитрость. Вроде бы Кошмар бьет кулаком, но в последний момент выпячивает палец и точно попадает в малюсенькую точку, которая отвечает за подвижность ноги и вот уже Боров подволакивает ее, прихрамывая.

И все-таки Боров попал один раз неплохо. Прямым правым присев точно в корпус. Зал охнул. Такой удар сломал бы даже бетонный забор, которым ограждают новостройки. Но Кошмар всего лишь шагнул назад, слегка согнувшись и через секунду, как ни в чем не бывало уже также мягко ушел от града ударов бросившегося его добивать Борова и внезапно резким движением бросил его на ринг.

Боров упал на четвереньки и в тот же миг Кошмар прыгнул ему на шею верхом, как на коня, сжал ногами его голову и резко упал вправо, вместе с телом боксера, а затем откатился недалеко и поднялся на ноги. Боров так и остался лежать со скрученной шеей и когда он поднялся, то уже не смог шевельнуть головой, так и смотрел налево. Не в том смысле, что, как, например, неверный муж все время смотрит "налево", а в прямом - голова его из-за того, что мышцы шеи были потянуты, направлена была все время в одну сторону. Боров в один миг стал беззащитным.